Встревожился Виктор,отокна отошел,аотдома не
отходит,слоняется вдоль стены и все надеется, не позовешь ли его. Ну, ты и
позвал.
Вышли мы с Ковровым на крыльцо. На улице дождь, слякоть, ветер.
- Вот и кончилась моя работа, - говорю я Коврову.
- Эти офицеры,-отвечает Ковров,-собирались телеграф захватить и
другие правительственные учреждения.
Вижу,хмурится он,застегивает кожаную куртку,асам вглядывается в
темноту.
- Юденич опять в наступление против нас пошел,-говорит. - Вот они и
пытались ему помочь.-Протягивает мне руку,пожимает.-До свиданья, -
говорит, - товарищ Пронин, надеюсь, еще увидимся.
Распрощался я с ним, подхожу к машине, зову Виктора.
- Пойдем,-говорю,-приятель, отведу тебя домой, заступлюсь перед
матерью.
Дохожу сним доего дома,поднимаюсь на второй этаж,останавливаюсь
противдвери,накоторойблестит меднаядощечка снадписью "Баронфон
Мердер", звоню.
Открывает дверь женщина, простая с виду, молодая еще.
- Где ты,- кричит на Виктора, - пропадаешь? Отец на фронт собирается,
а он под дождем по улицам слоняется.
Тут выходит отец.
- Вы, - спрашивает он меня. - Пронин?
- Пронин, - говорю. - Только как это вы признали?
- Рассказывал о вас Виктор.
Познакомились мы.
- На фронт? - спрашиваю.
- Да, - говорит, - против Юденича.
- И я завтра на фронт думаю, - говорю.
- А пока что, - приглашает он меня, - поужинаем чем бог послал.
Ну, я не отказался - люди свои. Так вот и началось наше знакомство.
ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ
Юденичбылразбит,спокойствиеПетроградуобеспечено,ияопять
вернулся враспоряжение Коврова.Онбыло не хотел тогда отпускать меня на
фронт, но тут уж я заупрямился.
- Мои товарищи жизни не жалеют, а я отсиживаться буду?
- Чудак,чекисту в тылу опасность грозит не меньше, чем солдату в бою,
- говорит Ковров.- Каждую минуту из-за угла пристрелить могут, да и самого
тебя Борецкая едва не отравила.
Ну да,как говорится,если что Ваньке втемяшится,так ты хоть кол на
голове у него теши. Настоял, отпустили меня на фронт.
Вернулся я, Ковров мне и говорит:
- Опасности тебе подавай?Что ж,иди,брат,на оперативную работу в
таком случае.
Тут уж действительно жаловаться на тихую жизнь не приходилось Охотились
мы на бандитов,и на спекулянтов,и на заговорщиков.Публика все это была
видавшая виды,с иными приходилось в такие перестрелки вступать -не хуже,
чем на войне. Одним словом, чистили мы Петроград, работы хватало.
Многое можно порассказать отехгодах -сейчас расскажу отом,как
Виктор вновь у меня в помощниках очутился.