Быть побежденным при всех попытках овладеть прекрасной Ратиной! Эта мысль страшно бесила его. Ах, если бы Гордафур снова приобрел былую власть, как страшно отомстил бы он всей этой семье! Но волшебник еще на несколько недель был лишен власти.
Однако все меры предосторожности были так тщательно приняты на этот раз, что, казалось совершенно невероятным, чтобы Ратина или кто-нибудь из ее близких могли бы избежать козней своих преследователей.
В эту минуту показался Гордафур во главе своего маленького каравана, и принц, окруженный своими телохранителями, приготовился вмешаться в дело.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Отец Ратон шел довольно быстро, несмотря на свою подагру. Горлинка, описывая широкие круги в пространстве, время от времени присаживалась на плечо Ратина. Попугай, перелетая с дерева на дерево, старался рассмотреть обещанную толпу. Павлин держал свой хвост тщательно сложенным, чтобы не изорвать его о придорожные колючки, в то время как Ратана переваливалась на своих широких лапах. За ними цапля, с уныло опущенной головой, яростно бичевала воздух своим крысиным хвостом. Она, правда, пыталась засунуть его в карман, — я хочу сказать — под крыло, но должна была отказаться от этой мысли, так как хвост был слишком короток.
Наконец, путешественники добрались до подножия сфинкса. Ни разу в жизни не видели они более прекрасного произведения искусства.
Однако госпожа Ратонна и дон Рата принялись расспрашивать проводника:
— А где же огромное стечение народа, которое вы нам обещали?
— Как только вы достигнете головы чудовища, — ответил волшебник, — вы будете господствовать над толпой, и вас будут видеть на несколько верст в окружности!
— В таком случае войдем скорее!
— Войдем.
Все проникли внутрь сфинкса, не подозревая никакого предательства. Наши путешественники даже не заметили, что их проводник остался снаружи, прикрыв за ними дверь, проделанную между лапами огромного животного.
Внутри господствовал полумрак. Свет проникал сквозь отверстия, пробитые в лице сфинкса, и разливался сверху вниз по внутренним лестницам. Несколько мгновений спустя можно было видеть Ратона, прогуливающегося между губами сфинкса; госпожу Ратонну, порхающую на конце носа и самым кокетливым образом вертящую головкой и помахивающую крыльями; дона Рата, распустившего веером хвост, способный затмить своим блеском солнце.
Ратин и Ратина поместились в раковине правого уха.
В левом ухе стояла Ратана, скромный цвет перьев которой делал ее совершенно печальной; в левом глазу стоял кузен Ратэ, позорного хвоста которого нельзя было заметить на таком расстоянии.
В этих различных частях лица сфинкса семья Ратон поместилась очень удачно, чтобы рассмотреть великолепную панораму, развертывающуюся у них перед глазами до самых дальних пределов горизонта.
Погода стояла великолепная. На небе не виднелось ни одного облачка, на поверхности земли — ни клочка тумана.
Внезапно какая-то масса обрисовывается на опушке леса. Она все приближается. Не толпа ли это обожателей сфинкса Ромирадура?
Нет, это люди, вооруженные копьями, мечами, луками, арбалетами, идущие тесным строем. У них, наверное, могут быть лишь злые намерения.
И действительно, во главе их виднеется принц Киссадор в сопровождении волшебника, который сбросил с себя костюм проводника. Семья Ратон чувствует себя погибшей, если только те из ее членов, у кого есть крылья, не сумеют спастись, перелетев через пустыню.
— Беги, моя дорогая Ратина, — кричит ей ее жених. — Беги! — оставь меня в руках у этих негодяев!
— Покинуть тебя?.. Никогда! — отвечает Ратина. Кроме того, лететь тоже было бы крайне опасно.