Кивнув головой в знак согласия, Эрик поинтересовался, кто такой Асфарг.
– О! Очень колоритная личность. Великий Мастер Стихийной Магии. Тоже будет вести у вас занятия.
Попутно в голове вертелось ещё одно имя, услышанное ночью.
– А про Саграно могу спросить я?
Библиотекарь слегка напрягся и некоторое время обдумывал ответ.
– И с ним познакомишься вскоре. Полное имя – Фердинанд-Энрике Дарматез де Саграно, он будет преподавать вам магию Духа. Имей в виду, мой юный друг, – голос Мастера Халида понизился, – Великий Мастер Саграно человек очень серьёзный, шуток не любит и не особо их понимает. Впрочем, если не вздумаешь с ним спорить или в чём-то перечить, всё будет хорошо.
Эрик хотел задать ещё вопрос о таинственном подземелье, но в этот момент дверь сзади скрипнула.
– Ой, а я думала, что буду первой! – послышался весёлый голосок Лиэнны. – Ты уже взял учебник?
– Здравствуйте, – обратилась она к библиотекарю. – Запишите и меня тоже!
Мастеру Халиду ничего не оставалось, как начать стандартную процедуру оформления учётной карточки. Восторгу англичанки не было предела.
– А я в детстве тоже пробовала писать пером, которое выдернула у соседского петуха, – продолжала она беззаботно болтать. – Тот раскукарекался на всю улицу, но я успела улизнуть. Правда, толку оказалось мало: не столько писала, сколько мазюкала.
– Что поделаешь, в эпоху моего ученичества других орудий письма ещё не изобрели, – отозвался библиотекарь. – А когда привыкаешь к чему-нибудь, трудно перестраиваться, да и незачем.
Записав анкетные данные, он, кряхтя, пошёл за книгой. Лиэнна тут же переключилась на однокурсника.
– Как тебе наша преподавательница? По-моему, просто класс! Мне кажется, именно такой и должна быть настоящая волшебница. А поскольку те крохи знаний, которые достались мне в наследство от бабушки, в основном относятся к Белой магии, я даже подумываю, не пойти ли со временем к ней в обучение. А вдруг целительство – моё призвание?
– Вполне возможно, – вместо Эрика дипломатично согласился вернувшийся Мастер Халид. – Ибо кто, кроме Всемилосердного, его знает? Я ведь тоже когда-то и не помышлял, что стану чародеем. Отец мой, и дед, и прадед, были купцами, скупавшими и перепродававшими разные безделушки, и пределом моих мечтаний в то время была собственная антикварная лавка на самаркандском базаре. И если бы не случай, так и продолжать бы мне дело отца, а потом передать сыну.
Было это весной, когда тёплые ветра с юга уже согрели землю, и природа расцветала на глазах, спеша показать всю красоту до того, как летний зной вступит в свои права. Я раскладывал товар перед началом торговли, как вдруг в лавку пожаловал колдун: я сразу опознал его по тёмно-синему бурнусу, традиционной одежде волшебников в наших краях. Суровым взором он посмотрел в мою сторону – я даже пожалел, что именно мне а не кому-либо из младших братьев поручили сегодня готовить добро к продаже. А потом стал молча разглядывать старинные вещи.
Замечу попутно, что на Востоке к колдунам традиционно относятся настороженно, а многие их откровенно побаиваются. Волшебники всегда окружены ореолом загадочности, при уважительном обращении могут помочь – болезнь вылечить или удачу в делах послать, но если чем-то их обидишь, или дорогу ненароком перейдёшь, проклянут так, что всю жизнь промучаешься. Поэтому если нет у тебя к ним никаких дел, лучше держаться подальше.
Так вот, оглядев барахло, выставленное на прилавок и развешенное по стенам, чародей приценился к изящному, хотя и потемневшему от времени, медному браслету, выполненному в виде скреплённых друг с другом пластинок, покрытых сложным орнаментом. Я назвал цену, покупатель, не торгуясь (что само по себе у нас неслыханное явление!) протянул два золотых. Отсчитав сдачу, я наткнулся на его насмешливый взгляд.
– А имей ты хоть небольшое представление о магии, – неожиданно глухим голосом заговорил колдун, – мог бы запросить целый мешок золота. Ибо вещь, которой ты только что лишился, заколдована: с её помощью можно повелевать могучими силами. Давно искал её, но никак не ожидал найти в лавке старьёвщика.
Наверное, моё лицо в тот момент отразило такую палитру чувств, что чародей неожиданно предложил:
– Хочешь стать учеником? Вижу, не безнадёжен ты для нашего дела, раз есть стремление узнать истину.
Действительно, сидя в лавке, я частенько пытался разобрать, что написано в старинных арабских манускриптах, поскольку немного был обучен грамоте. Достаточно, чтобы составлять долговые записи и вести нехитрую бухгалтерию, а большего, по мнению отца, и не требовалось. Но как о том мог узнать волшебник?
Юношеству свойственна тяга к приключениям. Желание повидать дальние страны и самому стать всемогущим колдуном пересилило разумные доводы не доверять незнакомцам и оставаться подспорьем собственной семье. В конце концов, мои братья к тому времени уже обрели достаточно самостоятельности, чтобы вести семейное дело.
Вместе с учителем, которого звали Рагфен, мы исколесили всю Азию – побывали при дворе персидского шаха, в Египте изучали древние гробницы и письмена, походили по Индии и Пакистану, забирались в Тибет за сокровищами мудрости народов, бывших прежде. Много, ох много повидал я всего, прежде чем научился крепко держать в руках свой собственный посох. Однако, думаю, вы простите старика за то, что он немного устал, рассказывая о себе, недостойном. Как-нибудь в другой раз поведаю ещё. Если только интересны мои басни.
– Что вы, что вы, даже очень! – с плохо скрываемым восхищением воскликнул Эрик. – Лично я обожаю слушать истории про былые времена и страны, куда не так легко попасть. Честно признаюсь, за свои семнадцать лет единственное, что видел – родной городок на границе Полярного Круга. Не считая, разумеется, месяца в столице.