То есть я хочу сказать, мне будет не по себе, если я буду заперта.
Горячность ее тона удивила Лайона. Но потом он вспомнил, как плохо она чувствовала себя внутри кареты, и ему стало так жаль ее!
– Если я сумею сделать запор изнутри, чтобы ты знала, что сможешь выйти, если…
– О да, этого будет вполне достаточно, – перебила его Кристина, энергично кивнув головой. Она явно испытала облегчение. – Спасибо, что вы поняли.
– Так, а теперь ты почему хмуришься? – спросил Лайон, теряя терпение.
– Теперь у вас есть еще одно оружие против меня. Я только что призналась в своей слабости.
– Нет, ты только что оскорбила меня, – возразил Лайон. – Я не знаю, многим ли мужчинам или женщинам понравилось бы оказаться запертыми в комнате. А теперь прекрати отвлекать меня. Одевайся.
Она поспешила выполнить его распоряжение.
– Думаю, мне вовсе не захочется дожидаться одной в комнате, – бормотала она, хватая первый попавшийся наряд и направляясь за ширму. Она поняла, насколько неудачен ее выбор, когда сняла халат и надела ярко-голубое платье.
– Лайон! Все застежки на спине. Я не могу сама с ними справиться.
Лайон повернулся от окна и увидел, что Кристина стоит, прикрывшись голубым платьем.
Когда она повернулась к нему спиной, первое, на что он обратил внимание, – на ее великолепную кожу. В свете свечей она выглядела так соблазнительно, что ему было трудно совладать с собой.
Он заметил и еще кое-что. Под платьем у нее ничего не было, черт побери! И это тоже смутило его покой. Руки дрожали, когда он начал застегивать пуговицы, пальцы двигались неуклюже уж слишком ему хотелось погладить ее.
– Где твоя служанка, Кристина? – спросил он, надеясь, что разговор отвлечет его от не подобающего джентльмену желания немедленно отнести ее в постель и совратить.
– Я буду одна всю эту неделю, ведь я отпустила Беатрису отдохнуть.
Ее легкомысленность рассердила Лайона.
– Ради Бога, ведь ни одна леди не остается в доме в одиночестве, пробормотал он.
– Я прекрасно справляюсь одна. Я вполне самовластная.
– Самостоятельная, – поправил Лайон со вздохом. Он никак не мог поймать последнюю пуговичку. Ее шелковистые волосы все время мешали ему.
– Прошу прощения?
Лайон приподнял ее волосы и перекинул через плечо. Он улыбнулся, когда увидел, как ее кожа покрылась мурашками.
– Самостоятельная, милая моя, а не самовластная.
– А какая разница? – спросила она, пытаясь повернуться, чтобы взглянуть на него.
– Стой спокойно, – приказал Лайон. – Да, разница есть. Твоя тетя самовластная, а ты – самостоятельная.
– Вы знаете, что я делаю ошибки только в вашем присутствии? Значит, это вы виноваты в том, что я путаюсь.
Он не хотел терять времени на споры.
– Пошли, – приказал он, закончив застегивать платье, потом взял ее за руку и потянул за собой.
Чтобы успеть за ним, Кристине пришлось бежать.
– Я не заплела волосы, – быстро проговорила она. – Я обязательно должна сделать это, Лайон. Мои волосы могут сослужить мне плохую службу. Вы же должны понимать это!
Он не понимал; знал, что не нужно спрашивать, но все равно спросил:
– Чем могут помешать твои волосы?
– Эти люди могут схватить меня за волосы, если, конечно, я не буду быстра, как пантера, бесстрашна, как волк, и хитра, как медведь.
Эта женщина явно увлеклась, и, когда они вошли в гостиную, он дал волю своему раздражению.
– Ты сможешь посидеть одна в темноте? – спросил Лайон. Он подошел к окнам, снял плетеный шнур с одной из портьер и передал его Кристине.
– Я не боюсь темноты, – ответила она недовольно. – Какой глупый вопрос!
– Обвяжи эту веревку вокруг ручек двери, Кристина, и потуже! Если кто-нибудь попытается ворваться, я услышу шум. Хорошо? – Лайон проверил окна.