– Помнится мне, что битву при Ватерлоо вы назвали неприятным для Наполеона происшествием, – сказал он. – Расскажите мне о деле Брисбена. Я ничего о нем не помню.
– Ты тогда еще был зеленым парнишкой. Но все же мне казалось, что ты должен был где-нибудь услышать об этом. Я все время забываю, что на добрых двадцать лет старше тебя. Наверное, пора молодым возглавить дело, – добавил он со вздохом.
– С тех пор как я начал работать у вас, вы уже несколько раз пытались уйти в отставку, – заметил Лайон.
Ему не терпелось услышать рассказ Ричардса и узнать как можно больше об отце Кристины, но он достаточно хорошо знал своего гостя, чтобы понять, что тот, как обычно, будет нетороплив.
– Я словно старая гончая, – сказал Ричардс. – Запах неладного по-прежнему будоражит мое воображение. Брисбен был англичанином, – наконец перешел он к сути дела. – Можно даже сказать, что он был нашим Бенедиктом Арнольдом <Бенедикт Арнольд (1741-1801) – американский офицер, пытавшийся во время войны за независимость сдать Вест-Пойнт англичанам. Вест-Пойнт – американский военный лагерь на реке Гудзон, на юго-востоке штата Нью-Йорк.> . Брисбен стал предателем, выдал несколько секретов, но потом его начало мучить чувство вины перед семьей. У него была жена и четыре дочери. Он пришел к нам и рассказал о своем проступке. Мы, вернее мои предшественники, добились от Брисбена обещания. С его помощью мы организовали ловушку, чтобы поймать тех, кто стоял над ним. Понимаешь, нам нужна была крупная добыча. Барон Ста-лински был нашим посредником. Я не помню, как он оказался в этом деле. Барон сделал все, что мог, предпринял все предосторожности, как мне рассказывали, но план все равно с треском провалился.
– Каким образом? – спросил Лайон.
– Жена Брисбена и дочери были убиты. Им перерезали горло. Все было сделано так, словно Брисбен убил их, а потом зарезался сам.
– Но вы не верите, что именно так оно и было?
– Нет, конечно, нет. Я думаю, одному из начальников Брисбена стало известно о ловушке, – ответил Ричардс. – Либо случайно, либо они подкупили кого-то из наших.
– А что барон Сталински? Он продолжал работу с правительством?
– Нет. Вскоре после дела Брисбена он женился и вернулся к себе домой. Та картина, свидетелем которой он оказался, произвела на него ужасное впечатление. Понимаешь, он первым обнаружил тела и после этого наотрез отказался помогать Англии. Не могу его за это винить. Меня там не было, но несложно представить, что это было за зрелище.
– С тех пор вы поддерживали связь с бароном?
– Нет. Но несколько его старых друзей получили от него сообщение, что он вскоре приедет в Англию.
– Интересно, знает ли он о том, что у него есть дочь?
– Бог ты мой! Ты хочешь сказать, он может не знать?.. – воскликнул Ричардс.
– Отец и дочь никогда не видели друг друга. Думаю, он считал, что его жена и дочь погибли много лет назад. Кстати, все, кого я спрашивал, полагали, что и барон давно умер. Сэр Рейнольдс говорил об этом.
– Да, его письма стали для всех неожиданностью.
– Интересно, чем занимался барон все это время?
– Я слышал, что примерно год спустя после тех событий барон потерял свое королевство. А потом исчез. У нас не было никаких оснований разыскивать его, – добавил Ричардс и нахмурился. – Что-то беспокоит тебя. В чем дело?
– У вас есть какие-либо основания не доверять барону?
– Ах вот в чем загвоздка, да?
– Расскажите мне все, что вы знаете об этом человеке, – попросил Лайон. – Все, что можете о нем вспомнить. Я понимаю, что это было давно…
– А рассказывать особенно нечего. Я тогда был молодым и впечатлительным, но помню, что благоговел перед ним. Барон был ненамного старше меня. Вид у него был внушительный, и я завидовал ему. Лайон, черт побери, теперь я сгораю от нетерпения.