— Вы не очень наблюдательны, маркиз, — отвечала ему Констанция, — они закрывают глаза, находясь в постели с мужьями, представляя себе в объятиях любовника.
— И после этого еще обвиняют в коварстве мужчин! — вздохнул виконт, завязывая шейный платок. Твоя игра, Констанция, навеяла на меня грусть, и я хотел бы немного развеяться.
Он медленно обернулся и обратился к Колетте. — Ты умеешь фехтовать?
Та и без того смущенная своим предыдущим приключением, пожала плечами.
— Мне никогда не приходилось.
— Тогда защищайся, — виконт схватил одну из тростей, стоящих в углу и бросил ее Колетте, а сам схватил другую и принялся шутливо нападать на девушку.
Колетта сперва сильно смущалась, но постепенно азарт овладевал ею. Ей хотелось первой нанести удар и выиграть сражение.
Гости развеселились, глядя на то, как в пышном платье Колетта орудует тростью, словно шпагой.
Войдя в раж, девушка левой рукой подобрала подол и начала наступать на виконта. Тот игриво отступал, прятался за кресло и, наконец, оказался припертым к растопленному камину.
— Мадемуазель, вы должны пощадить меня, — воскликнул виконт.
— Никогда!
— Одумайтесь!
— Нет.
— Тогда я предпочитаю убить себя сам. Анри схватил трость обеими руками, вставил себе под мышку, растянулся на ковре и прошептал:
— Я умираю-у-у.
Колетта поставила ногу ему на грудь, и оглядела всех с видом победительницы.
Во время этого шутливого представления Констанция подобралась к Мадлен Ламартин и завела с ней разговор.
— Остерегайтесь, дорогая, виконта.
— Я благодарна вам за письмо, но оно, право же, было лишним.
— Я боялась, мадам Ламартин, что вы не устоите перед чарами Анри.
— Нет, что вы, мадемуазель, я ничуть его не люблю. Глаза Констанции сузились.
— Ну и прекрасно, дорогая.
Мадемуазель Аламбер поняла: Мадлен любит виконта. Нервы ее напряжены до предела, она борется со своей любовью в надежде выиграть эту битву.
— Но все же, мадам Ламартин, — продолжала Констанция, — я хочу предупредить вас: Анри, хоть он и мой друг очень коварен и для вашей же безопасности лучше покинуть имение.
Нет, мадемуазель, я уверена в собственных силах, виконт Лабрюйер мне безразличен.
Я предупредила вас, мадам, распоряжаться своей судьбой вы будете сами.
Уже немного заскучавшая графиня Лабрюйер распорядилась позвать музыкантов, тот самый квинтет, который играл на полянке в лесу. И вновь зазвучала та же мелодия. Мадлен вздрогнула.
— Я приглашаю вас, — перед ней стоял виконт.
Она подала ему руку и ощутила, как сжимается ее сердце только от одного его прикосновения. Она танцевала, неотрывно глядя в глаза виконту. Тот тоже не отводил своего взгляда, но не проронил за время танца ни слова.
» Вы не обманываете меня?«— вопрошал взгляд Мадлен.
» Что вы, мадам, разве можно усомниться в моей искренности?«— отвечал взглядом Анри.
» Прошу вас, оставьте меня!«
» Я не могу «.
» Исчезните отсюда, виконт, оставьте меня в покое!«
» Никогда!«
» Тогда я пропала «.
И тут на лице виконта появилась улыбка, словно бы он и впрямь прочитал мысли женщины, танцевавшей с ним.
Музыка стихла, пальцы виконта разжались, а Мадлен, сделав над собой усилие, улыбнулась.
— Я благодарен за танец, — Анри поклонился, Мадлен сделала реверанс.
— Ну что же вы, маркиз, — сказала старая графиня, — у нас не так уж много мужчин, и вы могли бы пригласить кого-нибудь из дам.
— Нет-нет, — ответил маркиз Лагранж, — после виконта показывать свое умение в танце небезопасно. Пусть он танцует.
Анри пригласил к следующему танцу Констанцию.
— Так вы помните о нашем уговоре? — шептала мадемуазель Аламбер.
А Анри, ведя ее за руку, не поворачивая головы, отвечал:
— Только после того, как Мадлен окончательно потеряет голову.