Вот даже как. Они могут. Я с острой завистью гляжу на юного "гоблина". Он будет жить за границей, ходить в частную школу, может, недалеко от моря... Ему даром достанется жизнь, к которой я рвусь изо всех сил, рвусь до крови в горле, до темноты в глазах... но, как говаривают в Москве, если есть богатые, должны быть и бедные. Я, к сожалению, из последних.
Следующим привели "рогатого" пяти лет, да в такой ярко выраженной форме, что хоть за образец бери. Всех бьет. В том числе стульями. Родители в шоке. Это они молодцы, что сразу забеспокоились, многие на их месте пальцем бы не шевельнули, мол, он же бьет, не его, все в порядке. "Рогатый" поганец смотрит на меня с милой улыбкой. Ну, неудивительно, он же "рогатый". Для него мир прост и понятен. Вот дядя, ему улыбнуться. А вон те - жертвы, их гонять. И тогда счастье. Я тоже улыбаюсь, но отнюдь не ласково - и обрушиваю на него всю мощь взрослого человека. Пять лет - это мне по силам! Наверное, по силам... Факинг-макинг, должно быть по силам!..
У малыша оказалась феноменальная устойчивость к внушению. Они что, начинают приспосабливаться к таким, как я?! Тогда это катастрофа! Но я бьюсь до последнего, потому что искренне спасаю его от шанса попасть в концлагерь за неумышленное убийство - и побеждаю. Ф-фух. Он останется "рогатым", с этим ничего не поделать, но - в латентной форме. Может, спортсменом станет. Великим. А я буду смотреть его победы по инфо. Так и советую слегка напуганным родителям.
Остальные клиенты оказались легче. Ну, по сравнению с "рогатым". Даже не мутанты. Все равно принял, ибо деньги нужны, а лечить я могу всех. Не всех разрешено по лицензии, я же официально - психотерапевт, врач-гипнолог, но... у меня как бы есть контакт с местным надзирающим, не так ли? Даже пили вместе, вот. Почти друзья - в обычном, не мутантном смысле слова. Именно "друга" я к себе и близко не подпущу.
Сижу, привожу в порядок записи. Рита придвигается за спиной.
- Первые двое были - больные? - вдруг спрашивает она.
Думаю, что ответить. Вспоминаю ее странные результаты тестирования.
- Не более, чем ты.
- Я не больная, я... - она теряется и бормочет:
- У меня ничего не болело, даже наоборот, но... кто я?
- "Зомби", - коротко отвечаю я. - Подавление реакций в целях приспособления к окружающему враждебному миру.
Рита обдумывает. Молодец, умничка. Впрочем, последнее неопровержимо подтверждает тест. Ее ум и многое другое.
- А они?
- "Гоблин" и "рогатый". Атрофия честолюбия в целях приспособления к окружающему миру. И безусловная агрессия к себе подобным с целью доминирования в окружающем мире.
- И ты их... нас... лечишь?
Я вздыхаю. Если бы. Как вылечить мутацию? Она уже случилась, всё. Изменения на генном уровне мне неподвластны, я не бог. До Катастрофы считали, что бог то ли есть, то ли нет, сейчас точно знают, что нету, но верующих больше. Тоже контингент, очень близкий к моим клиентам. Но там мне ловить нечего, там священников поляна.
- Не лечу. Я же не бог. Помогаю вам существовать в мире... без критического урона для окружающих вас простых людей.
Существуют-то они и без меня, и многие очень даже неплохо, взять тех же "рогатых" или "бакс". Но близким та-ак нехорошо...
- У тебя каждый сеанс как схватка. Ты боец.
Я просто киваю. Она не хвалит, просто констатирует факт.
- Опасно?
Я ухмыляюсь, мол, сама как думаешь? А в прошлый приезд вообще улепетывал из Москвы, можно сказать, теряя на бегу подштанники, снова вошедшие в моду. Рита вспоминает угрозы маменьки, хмурится. И задает следующий вопрос, очень нехороший:
- Маньяк повесился - тоже твоя помощь?
Я удивлен: с чего такое умозаключение?
- Ты вчера пришел без сил, - поясняет она. - Совсем как сегодня после "рогатого". Только гораздо сильнее. Ты страшный человек.
Мне повезло, что она "зомби". Другая на ее месте улепетывала бы с визгом до ближайшего пункта городской гвардии. Повезло, что купированная "зомби" и что тесты у нее очень неординарные.
- А ты понимаешь, почему я с тобой откровенничаю? - интересуюсь я на всякий случай.
Она отрицательно и несколько растерянно качает головой. Нет, до такого уровня ее проницательность не достает.
- Наш капитан, - тихонько замечает она, глядя на дверь.
Там действительно сквозь стекло виден Даниил, как его... Рождественский. Как раз поднимает руку, чтоб позвонить. Что, уже кто-то донес о незаконной врачебной практике? Вот и помогай людям...
- Маньяк повесился - твоя работа? - спрашивает капитан в лоб.
Он зол и настроен очень решительно. Рита чуть заметно улыбается - капитан чуть ли не дословно повторил ее слова.
- Я хорошо работаю головой! - объясняет капитан сердито. - Медленно, но хорошо! Ты вчера правильно сказал - если б совесть обладала... ну, ты помнишь, надеюсь. Но он - повесился. Ты же умеешь такие штуки? Умеешь, это твоя профессия! Что ты с ним сделал?
Я молчу. Нашел дурака признаваться. Пусть попотеет, его работа.
- Нам сегодня показали снимки с камер наблюдения, - угрожающе добавляет капитан. - Ты с ним разговаривал на парковке! Я тебя узнал!
- Такой среднего роста, среднего возраста, в непримечательной одежде? - уточняю я. - Снято издалека и неразборчиво? Не, не я.
Рита фыркает. Капитан хочет выразиться, но сдерживается. Все верно, нынче экспрессивная лексика не в почете, слишком откровенная. Мат - это уже не "всё пучком", это признание собственных проблем.
- Ну и что с тобой делать? - спрашивает капитан и устало опускается на стул.
- Ничего? - предлагаю я.
- Тебя ищут! - зло говорит капитан. - Как возможного пособника. Или подельника. Или убийцу-мстителя. Ищут и найдут! И тут ты, весь из себя врач-гипнотерапевт, талантливый и без диплома, то есть угнетенный мировой несправедливостью. И с преступником в каких-то отношениях! Готовый кандидат в исполнители!
- Я у него спрашивал, где ближайший туалет, - хмыкаю я. - Москва бедна отхожими местами! И мы пошли в кустики. А там разошлись, и больше я его не видел. И моих отпечатков на нем нет, я к нему не прикасался.
- Еще бы! Конечно, нет! Зачем тебе? Просто приказал, он пошел и...
- Я не могу превозмочь инстинкт самосохранения, - замечаю я. - Никто не может. Иначе я бы правил миром.
Капитан смотрит зло и безнадежно. Он мне не верит. Профессиональный нюх, чтоб его. Надо бы заняться этим феноменом, хотя бы в целях самозащиты.
- Ты хоть понимаешь, какой ты страшный человек? - спрашивает капитан. - Грохнул мужика без суда и следствия, потом спокойненько пошел на работу. И сейчас сидишь передо мной, шутишь тут!
- Врачи вообще-то все такие... привычные, - замечаю я. - Потому что смерть... видят часто. И не только хирурги. Сидишь на работе, к примеру, беседуешь с пациентом и видишь, что он сейчас встанет, пойдет домой и застрелит собственную супругу, а потом себя. И так частенько. Сегодня у меня, к примеру, был пациент с неоперабельной опухолью мозга. Неоперабельной - потому что денег на операцию нет. Чем я ему помогу? Остается как-то с этим жить.
- Глаз-рентген, да?
- Последний пациент, - поясняю я не ему, а Рите. - Не рентген, но тень близкой смерти я вижу, опыт. Может, не опухоль мозга, но что-то такое же по результату.
- Там вроде "Саянская белочка" оставалась, - говорит капитан устало.
- Нет.
- Это моя "белочка"!
- Только попробуй! - серьезно предупреждаю я. - Так загипнотизирую, что от газировки блевать будешь! До конца жизни!
Капитан невольно дергается. Верит, еще как верит. Так он пить бросит без всякого воздействия, на одном самовнушении. Может, оно и к лучшему? Так-то мне плевать, но алкаш с табельным оружием - очень нехорошее сочетание.
- Кофе будешь? - предлагаю миролюбиво.
- Чтоб к завтрашнему дню духу твоего здесь не было! - решает капитан. - Забуду тебя, как страшный сон! Благодарить не обязательно!