Однако женщина обиделась на самого Кэма за его безразличие, а Рэндольф отвернулся от него.
— Не мой сын, — громко заявил он, и его слышали не менее дюжины гостей.
Сегодня пирушка двумя этажами ниже вообще походила на оргию. Судя по всему, ковры были сняты для танцев, потому что пьяный смех доносился уже из коридора. Значит, можно не бояться. Он рискнет. Кэм тихо встал с кровати и выскользнул коридор.
Как он и ожидал, свет не пробивался из-под двери Хелен. Постучав условным стуком, он быстро шагнул в комнату. В тонкой полоске лунного света Кэм увидел, как Хелен отбросила покрывало и села. Он молча пересек комнату и устроился на кровати рядом с ней.
— С днем рождения, — прошептал он, вкладывая маленькую коробочку в ее руку.
Хелен мгновение смотрела на него, потом открыла коробочку и восторженно ахнула, когда увидела витую цепочку с большим изумрудом в тончайшей оправе. В полумраке он заметил, как она прикусила губу и едва заметно качнула головой.
— Кэм, нет! Ты не можешь подарить его мне, — нежно прошептала она. — Но как же он прекрасен!
— Он твой, — ответил Кэм, рассеянно проводя пальцем по изгибу ее скулы. — Мама оставила его мне, и я могу отдать его кому пожелаю. — Он взял у нее кулон. — Повернись, Хелли.
Его пальцы дрожали, когда он, подняв толстую косу, застегнул цепочку на ее шее. Повернувшись к нему, она раскрыла воротник ночной рубашки и взглянула на кулон. В темноте Кэм едва различал его на фоне смутно белевшей кожи, но это не имело значения. Он знал, насколько прекрасна ее кожа.
— Ну, как тебе, Кэм? — по-взрослому кокетливо спросила она. — Если бы я надела его с шелковым бальным платьем, как бы я выглядела? — Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ее полные губы расплылись в озорной улыбке, которую он так любил и которой так боялся.
Сглотнув, Кэм наклонился и поцеловал ее.
— Когда-нибудь, Хелли, я куплю тебе много шелка. Изумрудный шелк, под цвет твоих глаз. Я хочу, чтобы ты всегда носила густые, темные цвета, потому что они тебе идут.
Хелен встала на колени и порывисто обняла его плечи.
— Спасибо, Кэм, — прошептала она, покрывая легкими поцелуями его лицо. — Это самый прекрасный подарок.
Его руки заскользили вверх по ее спине, когда он снова нашел ее губы, почувствовал, как грудь Хелен прижалась к его груди и они упали на постель, уже не смеясь, как бывало раньше. Они вдруг перестали хихикать и возиться под покрывалом, все становилось очень и очень серьезным.
Хелен, почти беззвучно вздохнув, с готовностью приоткрыла рот навстречу его губам. Поцелуй длился и длился. Они уже миновали период неловкости, если это чувство вообще когда-либо существовало между ними. Кэм не мог вспомнить таких моментов. Он лишь знал, что хочет ее, казалось, целую вечность. Он лег на нее, поднимая коленом ее ночную рубашку.
— Хелен, — наконец сумел выдохнуть он. — Мы, наверное, должны остановиться.
— Нет, нет! — тихо воскликнула она, прижимаясь к нему и запуская пальцы в его волосы. — Прошу тебя, Кэм! Я люблю тебя. Я буду любить тебя вечно. И ты меня любишь, правда ведь?
— Хелен, ты же знаешь это, — ответил Кэм, легко касаясь губами ее лба. — И когда-нибудь у меня будет право… Быть с тобой вот так. Но пока нет. Не сейчас.
— Вздор, — прошептала она, прерывисто дыша, и нетерпеливо потащила вверх его ночную рубашку. — Я буду ждать тебя вечно, если нужно, но зачем ждать? И ради чего? Кто узнает или кого интересует то, что мы делаем?
И внезапно Кэм подумал, что согласен с ней. В глубине души он подозревал, что хотел от нее именно такой реакции. Может, он пришел в спальню Хелен не только затем, чтобы утешить, но и любить ее так, как он хотел с их самой первой встречи. Долгое время он стыдился этого желания, а теперь понимал его, и стыд исчез.