Весной 1943 года Маккитрик предпринял необычное путешествие. Он не был ни итальянцем, ни дипломатом. Италия находилась в состоянии войны с Соединенными Штатами, однако в его американский паспорт поставили итальянскую дипломатическую визу, позволяющую следовать автомобилем или поездом в Рим. На границе его встретили уполномоченные Гиммлера, чтобы обеспечить беспрепятственный проезд по стране. Из Италии Маккитрик направился в Лиссабон, затем – в США на борту шведского корабля, который был застрахован от нападения немецких подводных лодок. Уже в апреле он встретился в Нью-Йорке со своим старым другом Леоном Фрезером, а также с руководством Федерального резервного банка. Уладив все дела, Маккитрик с тем же американским паспортом выехал в Берлин, чтобы лично переговорить с Эмилем Пулем из «Рейхсбанка» о политике администрации США в отношении БМР.
26 марта 1943 года либерально настроенный конгрессмен Джерри Вурхиз представил в палату представителей конгресса США проект резолюции, в котором он призывал провести расследование деятельности БМР. Почему, например, американский гражданин сохраняет пост президента банка, используемого странами «оси» для реализации своих замыслов? 1 апреля 1943 года сотрудник министерства финансов Рандольф Паул переслал этот проект Генри Моргентау, сделав следующую приписку: «Надеюсь, вас заинтересует этот документ». Документ действительно заинтересовал Моргентау, но отнесся он к его судьбе крайне безразлично, и вопрос, волновавший Джерри Вурхиза, так и не был рассмотрен конгрессом.
Конгрессмен от штата Вашингтон Джон Коффи в январе 1944 года внес в конгресс проект аналогичной резолюции. Он с негодованием заявил на заседании: «Нацистское правительство имеет на счету БМР 85 млн швейцарских золотых франков. Большинство членов правления – нацисты! Как же могут американские деньги оставаться в этом банке?». Более того, Коффи обратил внимание на тот факт, что американские и английские акционеры продолжают получать дивиденды из рук немцев и японцев, а те в свою очередь наживаются за счет капиталов, выгодно размещенных в Америке. И все же проект резолюции положили под сукно.
Там бы он и остался лежать, если бы за дело не взялся энергичный норвежский экономист Вильгельм Кейлау. Он пришел в ярость, узнав, что Вашингтон до сих пор сохраняет отношения с БМР и поддерживает возмутительный финансовый союз с врагами своей страны.
10 июля 1944 года Кейлау внес проект резолюции на Международной валютно-финансовой конференции в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Гэмпшир. Он призвал распустить БМР в самый кратчайший срок. Но не тут-то было! Кейлау готовился выступить с проектом второй резолюции, в которой предлагалось провести дополнительное расследование с привлечением отчетов и документов БМР за военный период. Против него начали настоящую травлю, чтобы воспрепятствовать внесению этого проекта. Неудивительно, что Кейлау не выдержал и отступил. Но если бы подобное расследование было проведено, факты американских связей с нацистами, безусловно, всплыли бы на поверхность.
Банкиры Уинтроп Олдрич и Эдвард Э. (Нед) Браун, члены американской делегации, представлявшие «Чейз нэшнл банк» и «Ферст нэшнл бэнк оф Нью-Йорк», предприняли шаги, чтобы отклонить уже внесенный проект. Их поддержала голландская делегация и Дж. Бейен, бывший президент БМР и посредник в передаче банку награбленного гитлеровцами чешского золота (напомним, что вывезенное фашистами золото самой Голландии также осело в БМР). Леон Фрезер, представлявший «Ферст нэшнл бэнк оф Нью-Йорк», тоже встал на их сторону. К сожалению, ту же позицию заняла и британская делегация, при полной поддержке Антони Идена и Форин-офис. Видный экономист лорд Кейнс, первоначально поддержавший резолюцию, затем перешел на официальную позицию английской делегации, призывавшей к отсрочке роспуска БМР до окончания войны, то есть до того момента, когда завершится создание Международного валютного фонда.
Заместитель госсекретаря США Дин Ачесон представлял в американской делегации госдепартамент. Как бывший юрист компании «Стандард ойл», он, несомненно, принадлежал к лагерю Уинтропа Олдрича и, будучи сторонником компромиссных решений, придерживался тактики проволочек. Протоколы встреч Моргентау с Эдвардом Брауном, Ачесоном и другими членами делегации, проходивших 18–19 июля 1944 года в отеле «Маунт Вашингтон» в Бреттон-Вудсе, подтверждают, что Ачесон боролся за идею сохранения БМР до конца войны. Он использовал сомнительный довод, что, если Маккитрик уйдет со своего поста и американское правительство объявит БМР вне закона, все вклады в золоте, принадлежавшие американским акционерам, попадут через президента-нациста прямо в Берлин. Ачесон, конечно, знал, что золото уже было депонировано в пользу стран «оси» через партнера БМР – Швейцарский национальный банк, который имел общего с БМР председателя. Ачесон также пытался доказать, что банк-космополит послужит удобным финансовым рычагом влияния США на процесс восстановления промышленности послевоенной Германии. Надо признать, что в этом отношении он оказался абсолютно прав.
Сенатор Чарльз Тоби от Нью-Гэмпшира занимал, судя по протоколам совещаний в «Маунт Вашингтон», весьма патриотичную позицию. На заседании 18 июля он гневно бросил всем собравшимся: «Ваше молчание и бездействие содействуют врагу». Моргентау согласился. Он считал, что роспуск БМР явится важным пропагандистским шагом и пойдет на пользу США. Ачесон, выведенный из себя, заявил, что БМР должен быть сохранен «в качестве орудия внешней политики».
Моргентау не сомневался, что Леон Фрезер и Маккитрик имеют ярко выраженные прогерманские симпатии. Он прекрасно понимал негативные последствия упорно проводимой ими политики. «Я думаю, – говорил Моргентау, – что дальнейшее существование БМР немцы будут рассматривать как дело весьма перспективное. Это уверит таких деятелей, как Шахт и Функ, в прочности связей между США и Германией в послевоенный период. Не говоря уже о том, что существование банка укрепляет позиции Фрезера, Олдрича и им подобных…»
Дин Ачесон вместе с Эдвардом Брауном активно выступал за сохранение БМР. Он заявил, что «было бы целесообразно вопрос о судьбе банка обсудить с госсекретарем Корделлом Халлом». Ачесон не сомневался, что Халл выступит за сохранение банка, поскольку всегда относился к деятельности этого финансового учреждения с одобрением. Однако точка зрения госсекретаря под воздействием шумихи, поднявшейся в американской прессе вокруг БМР, претерпела изменения. Предвидеть подобный ход событий Ачесон, естественно, не мог. В результате, когда Моргентау позвонил Халлу, на протяжении четырех лет молчаливо попустительствующему деятельности банка, тот неожиданно для всех высказался за ликвидацию БМР. Удивленный Моргентау спросил его: «А как же быть с Маккитриком?» – «Пусть узнает о судьбе банка из газет!» То же самое он повторил и Ачесону.
Ачесон решил не сдаваться. Используя связи и благосклонность Уайтхолла, 20 июля он посетил английскую делегацию, руководитель которой лорд Кейнс прекрасно понимал, что, если сторонники Моргентау окажутся сильнее Ачесона, сохранить БМР не удастся. После разговора с Ачесоном лорд и леди Кейнс срочно покинули номер в отеле «Маунт Вашингтон», где шло совещание руководства британской делегации, и, увидев, что лифт отеля переполнен, устремились вверх по лестнице к апартаментам Моргентау, забыв о преклонном возрасте и больном сердце. Элинор Моргентау была изумлена, увидев разгневанное, в капельках пота лицо этого обычно невозмутимого мэтра британской экономической науки.
Кейнс изложил, насколько мог спокойно, цель своего неожиданного визита: он пришел к Моргентау, движимый глубокой убежденностью в необходимости сохранения БМР до тех пор, пока не будет создан новый Международный банк или Международный валютный фонд. Леди Кейнс также настойчиво уговаривала Моргентау не препятствовать в дальнейшем деятельности банка. Убедившись, что американский министр непоколебим, Кейнс в ходе спора изменил свою позицию на прямо противоположную и стал утверждать, будто Великобритания всегда была среди тех, кто выступал за ликвидацию банка. Моргентау еще раз повторил, что банк должен быть как можно скорее ликвидирован.