Впрочем, довольно об этом…
– Вы непредсказуемый человек, Адель, – сдержанно сказала Верити.
– Увы, я не обладаю вашим жизненным опытом. – Она зажгла сигарету, и Верити увидела линию ее губ. «Все будет так, как я хочу», сказала себе Верити, и это придало ей твердости.
– В любом случае мы хоть в чем-то согласны, – Адель пожала плечами, – Если не в вопросе о вашем возвращении в Англию, то хотя бы в том, что Робин не должен знать о своем состоянии. Конечно, – она опять пожала плечами, – я меньше всего хочу, чтобы вы задерживались здесь. Кстати, как у вас идут дела? Я имею в виду семью Принцев.
– Вы знаете их?
– Большинство в Сиднее знают их, хотя бы понаслышке. Они очень богаты. Кажется, богатство досталось им в наследство. – Адель рассмеялась. – На кого из них вы положили глаз? У них равная доля в наследстве.
– Зачем вы так говорите? – резко оборвала ее Верити.
– Вы не любите правду?
– Это неправда.
– Время покажет, – Улыбнулась Адель. Она посмотрела на часы. – О, уже поздно! Мне пора.
Она ушла, больше ничего не сказав, и, как только машина отъехала от края тротуара, Верити вернулась в дом. Оставив дверь открытой, она широко распахнула окна, давая ворваться ветру. Она чувствовала, что задыхается.
Верити больше не навещала Барта. Однажды утром, решившись спросить Присциллу, как его дела, она узнала, что и Присцилла не навещала его с тех пор, как он покинул клинику «Святого Мартина» и лег в загородную больницу.
– Это испытание для Барта, – с сожалением сказала Присцилла, – Возможно, вскоре ему не понадобятся эти постоянные обследования. Во всяком случае, Мэтью верит в это.
– И долго он будет отсутствовать? – спросила Верити.
– До тех пор, пока у врачей хватит сил убеждать его остаться… но он может быть очень упрямым.
«Да, – подумала Верити, – ты лучше всех знаешь это».
– Я слышала, что Мэтью – талантливый врач, – сказала она.
– Он очень многого достиг. Но, как и все Принцы, он чрезвычайно упрям. У него есть средства, чтобы вести успешную практику, – все сыновья имеют собственные средства.
«Да, – подумала Верити, вспомнив Адель, – у них одинаковая доля в наследстве».
– Но Мэтью не будет довольствоваться этим, – продолжала Присцилла, – он считает, что должен зарабатывать сам. Он практикует в отдаленном пригороде, в промышленном районе, так что можешь себе представить, как он бывает занят. Пока у него есть работа, он не собирается пользоваться наследством. Мэтью считает, что такой образ жизни формирует его характер.
– А Кассандра? О да, я знаю о Кассандре… Она думает так же? – Они пили кофе и доверительно беседовали. Присцилла казалась подавленной. Несколько минут она молчала, а потом спросила Верити:
– А что ты знаешь о Кассандре?
– Только то, что она красива.
– Да, красива, – Присцилла бросила на Верити напряженный взгляд.
Верити показалось, что она поняла причину беспокойства секретарши. Барт восторженно отзывался о Кассандре. Он говорил об этом Верити, мог сказать и Присцилле. Она сочувственно посмотрела на девушку.
– Да, – снова вздохнула Присцилла, – очень красивая. У нее есть все, о чем говорил Барт.
– Барт также сказал, – повторила Верити, надеясь утешить Присциллу, – Мэтью поступил глупо, что пренебрег ею.
– Я не думала о Мэтью, – удрученно проговорила Присцилла. Она поставила чашку и начала ходить по комнате.
– Ты когда-нибудь догадывалась, – внезапно спросила Она, – какое мучение быть некрасивой?
– Всю свою жизнь, – искренне ответила Верити.
– Ты? – Присцилла очень удивилась. – Ты когда-нибудь смотрела в зеркало? – Глядя в смущенное лицо Верити, она продолжила: – Нет, возможно, ты не знаешь, что ты привлекательна.