– Нет никакой пленки, потому что не было никакого вызова и никто не пытался никого ограбить возле здания фирмы «Боуэн и Бриггс».
– Ты хочешь сказать, что я вру? После всех этих лет, что я прикрывал твою спину? Ты мелкая, неблагодарная душонка, Смит Притчет. Если не веришь мне, поговори с патрульными, дежурившими в ту ночь. Спроси, слышали они вызов или нет.
Притчет вытаращил глаза и двинулся к шерифу, его шиповки цокали по полу.
– Я уверен, что они подтвердят любое вранье, только бы прикрыть Фуркейда! – рявкнул он. – Нам не к лицу играть в такие игры, Гас. В твоей корзине лежит гнилое яблоко. Выброси его, и покончим с этим.
Гас недружелюбно покосился на него:
– Вероятно, у нас нет этой пленки, потому что ее уже забрал Уайли Тэллант. Как доказательство невиновности своего подзащитного.
– Что?! – завопил Притчет. – Ты можешь вот так запросто отдавать такие вещи защитнику? Ноблие пожал плечами:
– Я же не говорю, что так и было. Так могло быть. Между мужчинами встал Эй-Джей:
– Если Тэллант взял пленку, он ее уничтожит, Смит. А если записи не будет, то у них не останется ничего, кроме голословных утверждений, что кто-то слышал этот вызов. Ничего страшного.
Если, конечно, не считать того, что Притчет снова оказался в дурацком положении.
Окружной прокурор и шериф вышли на улицу навстречу теплым лучам весеннего солнца.
– Я не знаю, что и сказать, Гас, – посетовал Смит Притчет, – возможно, ты просидел на этом месте слишком долго. С твоей объективностью что-то случилось.
Окружной прокурор двинулся к своему «Линкольну». Его шофер стоял рядом, чтобы отвезти Притчета обратно в загородный клуб.
– Дусе! – рявкнул прокурор. – Поедешь со мной. Нам надо обсудить обвинение. Как закон определяет понятие сговора?
Гас посмотрел, как два юриста сели в «Линкольн», потом, тяжело топая, вернулся в участок, бормоча на ходу:
– Ах ты, хрен тупоголовый! Грозить мне вздумал… – Он потер рукой живот. – Ну и субботка выдалась. – Гас остановился у открытой двери в кабинет сержанта Хукера и заглянул внутрь.
– Пройди в мой кабинет, Бруссар.
– Ты считаешь, что кто-то подложил змею тебе в машину?
– Так точно, сэр. Она не могла сама заползти туда.
– И ты думаешь, что это сделал кто-то из твоих коллег?
– Да, сэр, я…
– У тебя есть доказательства, что это дело рук кого-нибудь из помощников шерифа?
– Нет, сэр, но…
– Ты живешь над магазином, Бруссар. И ты хочешь мне сказать, что никто не заезжал туда вчера вечером? И что люди не въезжали на стоянку и не выезжали оттуда? И никто из посторонних не мог этого сделать?
Анни тяжело вздохнула. Фуркейд мог это сделать, у него был мотив, да и с головой не все ладно, но она промолчала. Змея – это развлечение для подростков, а Фуркейд давно вышел из этого возраста.
– Черт побери, я видел салон твоей машины, девочка. Змея могла там вылупиться из яйца, такой у тебя бардак.
– И вы считаете всего лишь совпадением, что Йорк патрулировал этот отрезок шоссе сегодня утром, – заметила Анни, – а Маллен просто случайно проезжал мимо.
Гас спокойно посмотрел на нее:
– Я считаю, что у тебя нет никаких доказательств обратного. Йорк находился на дежурстве и выполнял свою работу.
– А Маллен?
– У Маллена выходной. Что он делает в свободное от службы время, меня не касается.
– Даже то, что он вмешивается в работу другого офицера?
– Не тебе бы об этом рассуждать, Бруссар, – заметил Ноблие. – Йорк привез тебя в участок, так как решил, что ты напилась.
– Я не пила. Они сделали это, чтобы унизить меня. И заводилой был Маллен.
Йорк только подыграл ему.
– Они нашли под сиденьем наполовину пустую бутылку из-под виски.
У Анни упало сердце. За это ее могли отстранить от работы.
– Я не пью виски, шериф, тем более не держу его в машине. Наверняка Маллен подложил ее туда.