Все телевизионные станции Луизианы прислали свои съемочные группы, и теперь их фургоны запрудили все подступы к зданию суда, хотя до слушания дела оставалось еще больше часа. Парковка была забита машинами. Анни подумала о том, как репортеры, называвшие Хантера Дэвидсона народным героем десять дней назад, назовут его теперь, когда он убил ни в чем не повинного человека.
Прежан остановил машину на стоянке недалеко от заднего входа в управление. Хукер подозрительно оглядел ее с ног до головы и нахмурился, когда она прохромала мимо стойки дежурного, словно Анни Бруссар была шпионом, разоблаченным в его подразделении. Приблизительно так же на нее прореагировал и Майрон, когда Анни прошла мимо его отдела. Валери Комб по-прежнему смотрела на нее как на протухший кусок мяса.
Шериф облачился в свой угольно-черный в тонкую полоску костюм для похорон исключительно ради встречи с прессой, но он не слишком хороша смотрелся на его раздобревшей фигуре. Гас уже успел развязать галстук и расстегнуть воротничок рубашки. Он показался Анни старше, чем неделю назад.
– Как дела, Анни? Готова?
В мозгу Анни зазвенел сигнал тревоги.
– Все зависит от того, к чему я должна быть готова, сэр.
– Присядь. – Гас указал ей на кресло для посетителей. – Врач отпустил тебя?
– Да, сэр.
– Он подписал выписку? Прости мне мою подозрительность, но в последнее время у тебя появилась плохая привычка не выполнять приказы.
– Они не дали мне копию. – Она устроилась на краешке кресла. – Мне выдали только счет.
Указав ей на нарушение дисциплины, Ноблие не стал придираться к бумажкам. Он сел в кресло и долго, внимательно смотрел на Анни. Та ответила ему ничего не выражающим взглядом.
– В эти выходные мы получили ордер на обыск в доме Ренаров, – наконец заговорил шериф, открывая ящик стола. – Среди предметов, найденных в рабочем кабинете Маркуса Ренара, мы обнаружили вещи, принадлежавшие, как ним известно, Памеле Бишон. И еще мы нашли вот это. Он бросил через стол пластмассового аллигатора. Анни подобрала крокодильчика, чувствуя смущение из-за этой игрушки с ее улыбкой и красным беретом. Но смущение тут же сменилось брезгливостью. Ренар взял эту безделушку, и она стала для него фетишем. Он ласкал ее, держал в руках и, думая о ней, запятнал ее.
– Помощник шерифа Прежан опознал эту вещицу. Мы подумали, что ты захочешь вернуть ее.
– Благодарю вас, сэр. – Анни опустила крокодильчика в карман куртки, понимая, что немедленно выбросит его, как только выйдет из кабинета шерифа.
– В спальне Долл Ренар был обнаружен девятидюймовый разделочный нож. Он лежал у нее под матрасом, – продолжал Ноблие. – Мы его не нашли раньше, потому что ордер на обыск никогда не включал в себя спальню миссис Ренар. Нож послали на экспертизу.
– Она его вымыла?
Ноблие мгновение обдумывал свой ответ, потом решил, что Анни заслужила честный ответ.
– Нет.
При мысли об этом Анни замутило.
– Это значит, что в лаборатории смогут сравнить образцы крови и тканей.
– Я на это надеюсь.
– Хорошо.
Шериф снова замолчал, нахмурился, глядя на Анни. «Плохой признак», – подумала она.
– Я много размышлял обо всем последние дни, Анни, – снова заговорил Гас. – Я не могу, позволить помощникам шерифа вести самостоятельную работу и расследовать дела, которые им никто не поручал.
– Никак нет, сэр, – пробормотала Анни.
– Ты всегда совала свой нос туда, куда не следовало.
– Так точно, сэр.
– От тебя одни неприятности. Ты сеешь раздор, не выполняешь приказы.
Анни молчала. Да и что она могла на это ответить?
– С другой стороны, твои поступки говорят о твоей инициативности, силе духа, амбициозности… – Маятник качнулся в противоположную сторону. – Скажи честно, Анни, почему ты остановила Фуркейда в тот вечер?
– Потому что так следовало поступить.