И вдруг ему стало грустно, ведь обычно в Анни горел какой-то удивительный живой огонек. Что привлекло его к этой женщине? Этот яркий внешний блеск или та сила, что таилась пока под спудом?
– А я вырос вон там, – Ник указал в направлении юго-востока. – Тогда это место было центром моей вселенной. Во всяком случае, когда мне было двенадцать.
Анни удивило это признание. Она попыталась представить себе Ника беззаботным мальчишкой, проводящим все время на болотах, но не смогла.
– И как же случилось, что в конце концов ты оказался здесь? – задала она вопрос.
В глазах Ника появилось отстраненное, задумчивое выражение, а голос прозвучал устало:
– Это был долгий путь.
– Честно говоря, я прошлой ночью подумала, что ты при смерти, – с опозданием призналась Анни.
– Разочарована?
– Нет.
– Некоторым это пришлось бы по вкусу. Маркоту, Ренару, Смиту Притчету. – Ник вдруг вспомнил комментарий Стоукса в баре. – А как насчет мистера Дусе из офиса окружного прокурора?
– Эй-Джей? – Анни выглядела удивленной. – А какое он к тебе имеет отношение?
– Какое отношение он имеет к тебе? – спросил Ник. – Поговаривают, что вы с мистером помощником окружного прокурора заодно.
– Ах вот оно что, – протянула Анни, внутренне съеживаясь. – Если бы Эй-Джей знал, что ты здесь, он бы взорвался.
– Из-за того, что я сделал с Ренаром? Или из-за того, чем мы занимались с тобой?
– И из-за первого, и из-за второго.
– Тогда возникает следующий вопрос. У него есть на то причина?
– Он бы ответил на этот вопрос утвердительно.
– Я спрашиваю тебя. – Ник даже дыхание затаил в ожидании ее ответа.
– Нет, – негромко сказала Анни. – Я с ним не сплю, если ты спрашиваешь об этом.
– Именно об этом я и спрашиваю, Туанетта. Я лично делиться не люблю.
– Но это не значит, что это была отличная идея, Ник, – призналась Анни. – Я не хочу сказать, что сожалею о случившемся. Это не так. Но просто… Посмотри на ситуацию, в которой мы оказались. Все и так слишком сложно, и… и… Видишь ли, я так никогда не поступаю…
– Я понимаю, – Ник подошел ближе, положил ей руки на бедра, ему хотелось к ней прикоснуться, предъявить свои права. – Я тоже так не поступаю.
– Мне не следовало спать с тобой. Я…
Он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.
– Это не имеет никакого отношения к расследованию. Это не имеет никакого отношения к случаю с Ренаром. Понятно?
– Но…
– Речь идет о влечении, желании, страсти. Ты почувствовала это еще в тот вечер в баре «У Лаво». И я тоже. Еще до того, как началась вся эта кутерьма. Это две разные вещи. Наши желания теперь живут своей собственной жизнью и никак не зависят от ситуации, в которой мы с тобой оказались. Ты можешь это принять или можешь сказать «нет». Чего тебе хочется, Туанетта?
Анни отодвинулась от него.
– Как, должно быть, приятно, когда так уверен во всем. Знаешь, кто виновен, а кто невиновен. Знаешь, что хочешь ты, что чувствую я. Ты никогда не попадаешь впросак, Ник? Никогда не испытываешь неуверенности? А я испытываю. Ты был прав. Меня накрыло с головой. Еще одна тяжесть на мои плечи, и я никогда больше не смогу глотнуть воздуха.
Она взглянула ему в лицо, пытаясь прочитать его мысли, но Ник оставался бесстрастным.
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил он.
– Мне кажется, то, чего я хочу, и что лучше для нас обоих, это две большие разницы.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, – в отчаянии выпалила Анни. – Этого я не хочу.
И тогда Ник снова подошел к ней – серьезный, целеустремленный, словно хищник.
– Тогда со всем остальным мы разберемся позже, потому что я уже говорил тебе, я знаю, чего хочу.
Ник поцеловал Анни, и она позволила его уверенности захлестнуть их обоих. Он внес ее обратно в дом, уложил в постель, оставив балкон, как пустую сцену. В тени ночи остался только один зритель.
«Я вижу ее с ним.