Он мог быть на затоне…
– У каждого человека в этом округе есть лодка, и практически девяносто процентов населения полагают, что вас следовало бы утопить или четвертовать публично. Вряд ли только у Фуркейда была возможность стрелять сегодня вечером, – возразила Анни. – Буду совершенно откровенной с вами, Маркус. Я считаю вас более вероятной кандидатурой, чем Фуркейда.
Он отвернулся и уставился в темноту.
– Я не стрелял. Зачем мне это делать?
– Чтобы привлечь к себе внимание. Чтобы я приехала сюда. Чтобы натравить прессу на Фуркейда.
– Можете проверить мои руки на следы пороха, поискать оружие. Я этого не делал. – Ренар с отвращением покачал головой. – Мне кажется, эти слова стали моим девизом последние несколько месяцев. «Я этого не делал». И пока вы все пытаетесь доказать, что я лжец, убийца свободно разгуливает по улицам.
Он снова промокнул губы платком. Анни наблюдала за ним, стараясь разобрать выражение его лица, угадать, сколько в его поведении лицедейства и сколько правды.
– И знаете, что хуже всего? – Вопрос Ренара прозвучал так тихо, что Анни пришлось подойти ближе, чтобы расслышать. – Я так и не смог оплакать Памелу. Мне не позволили выразить мое горе и мою боль. Она была таким хорошим человеком и такой красивой женщиной.
Он взглянул в лицо Анни. Сверкнула молния, и его лицо показалось Анни отлитой из серебра маской – странное, застывшее, мечтательное выражение, словно он смотрел на кого-то, кого хорошо помнил, но не был полностью в этом уверен.
– Мне ее не хватает, – прошептал Маркус. – Как бы я хотел….
Чего? Не убивать ее? Анни ждала затаив дыхание.
– Как бы я хотел, чтобы вы верили мне, – закончил он.
– Я не обязана верить вам, Маркус, моя работа от меня этого не требует. Она требует, чтобы я нашла правду.
– Я хочу, чтобы вы узнали правду, – голос Ренара казался шорохом песка в ночи.
Интимность его тона нервировала Анни, она отступила от Маркуса на несколько шагов. Налетевший порыв ветра раскачал деревья, как гигантские качели.
– Я прослежу за этим делом, – пообещала Анни. – Узнаю, нашли ли что-нибудь помощники шерифа. Но это все, что я могу сделать. Мне и так хватает сложностей. Я буду очень признательна, если вы никому не расскажете о моем приезде сюда.
Маркус приложил к губам указательный и средний пальцы.
– Это станет нашим секретом. Теперь у нас уже два общих секрета. – Казалось, эта мысль доставила ему удовольствие.
Анни нахмурилась:
– Я проверяю тот грузовик. Помните? Шофер помог вам в ночь гибели Памелы. Ничего вам не обещаю, просто хочу, чтобы вы об этом знали.
Ренар попытался улыбнуться.
– Я знал, что вы этим займетесь. Вам было бы неприятно думать, что вы напрасно спасли мне жизнь.
– Я не хочу, чтобы вы считали, что следствие велось с ошибками, – остудила его пыл Анни. – К вашему сведению, детектив Фуркейд искал машину, но не нашел. Возможно, потому, что ее попросту не существовало.
– Вы найдете правду, Анни. – Пальцы Ренара коснулись ее плеча и задержались чуть дольше, чем следовало бы. – Я верю в это.
Анни резким движением сбросила руку Ренара.
– Пойду возьму фонарь. Мне нужно осмотреть двор до дождя.
Двор не таил никаких секретов. Анни осматривала его минут двадцать. Ренар какое-то время наблюдал за ней с террасы, потом ушел в дом и вернулся с фонарем, чтобы помочь ей.
Анни не знала, что, собственно, она надеялась найти. Может быть, пустую гильзу. Но обнаружить ничего не удалось. Стрелок об этом позаботился. Гильза могла упасть и в воду, если стреляли с затона. Но это только в том случае, если стрелял не сам Ренар.
Анни все прокручивала в голове возможные варианты, выезжая со двора Ренаров на шоссе. Не помешало бы выяснить, где в момент выстрела находился Хантер Дэвидсон.