— Из всего того, что я видела и что мы обсудили, убежденно сказала она, — могу сделать вывод, что ты на пути к большому успеху.
Кайл молча смотрел на нее, чувствуя, как что-то внутри него перевернулось. Насколько он помнил, никто никогда не верил в него и не поддерживал в его начинаниях. Перед внешним миром он представал как самонадеянный до дерзости тип, которому все нипочем. Но это был всего лишь фасад, маска, надетая после многих лет унизительного ощущения неполноценности из-за вечного непонимания родителей, которые ставили ему в пример образцового старшего брата. Всю свою жизнь Кайл боролся с этим. Не сознавая сама, Джэйд дала ему то, чего никто и никогда не смог предложить до нее: свою безусловную веру в его силы.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и постепенно атмосфера в кабинете стала меняться: напряженность уступила место пьянящей чувственности. Кайл с наслаждением вдыхал персиковый аромат кожи Джэйд. Не сомневаясь, что вкус ее зовущих к поцелуям губ не менее восхитителен, и страстно желая убедиться в этом, он стал медленно придвигаться к ней.
В глазах Джэйд появилась настороженность.
Она отступила назад и уперлась в стол.
— Знаешь, уже слишком поздно. Я, пожалуй, пойду.
Он придвинулся вплотную, не давая ей возможности ускользнуть.
— Не сейчас, — пробормотал он, не в силах дать ей уйти, прежде чем поцелует, ощутит ее близость и заставит понять, как хорошо может им быть вместе. Взяв из руки Джэйд бокал, он поставил его на стол и притянул ее к себе. Джэйд сделала судорожный вздох. Кайл ожидал отпора, но ее тело откликнулось на прикосновение его рук.
— Кайл… — Ее хриплый голос был окрашен желанием. Это мало походило на протест.
— Расслабься, Джэйд. Пусть случится то, что должно случиться, — мягко сказал он.
Она с отчаянием тряхнула головой.
— Я… не могу. Мы не должны.
— Нет, должны. — Он приподнял ее и посадил на край стола. Ее короткая юбка слегка задралась, открыв его взору кружевную резинку чулок.
Кайл подавил готовый вырваться стон. Его сердце стучало подобно молоту, как будто стремилось вырваться из груди. Он погрузил пальцы в ее мягкие, пьянящие своим восхитительным ароматом волосы и приподнял ее лицо, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Весь вечер я мечтал о том, как буду целовать тебя. Мне хочется узнать вкус твоих губ, так ли они хороши, как персиковый запах твоей кожи. Это должно случиться. Поверь, это будет поистине прекрасно.
К его удивлению и восторгу, ресницы Джэйд затрепетали и губы слегка приоткрылись. Ее сопротивление уступило место откровенному желанию.
Он нежно прикоснулся губами к ее шее, затем провел ими по щеке. Джэйд едва слышно застонала, не в силах противостоять внезапному порыву, и обвила руками его шею.
Издав низкий, чуть ли не утробный звук, Кайл впился в ее мягкие как шелк губы хищным, жадным, обжигающе чувственным поцелуем, таким же сладким, как персиковый нектар. Джэйд обхватила ладонями его лицо, не для того, чтобы оттолкнуть, а чтобы как можно ближе притянуть к себе. Ее губы еще больше открылись, поддаваясь жаркому пламени его желания.
Он протянул руку к ее бокалу, снял с его края топкий ломтик персика и провел его прохладной мякотью по ее шее. Джэйд тут же отшатнулась и в шоке уставилась на него. Губы Кайла растянулись в дерзкой улыбке.
— Мне не терпится ощутить твой вкус. — Прежде чем Джэйд смогла что-то сказать, он склонился и проследовал губами по проделанной персиковым соком тропинке, с вызывающей неторопливостью слизывая липкую сладость с ее благоухающей кожи.
Свободной рукой он стал расстегивать пуговицы на ее блузке, затем стянул ее вниз, открыв самый восхитительный, самый возбуждающий кружевной лифчик, какой ему когда-либо приходилось видеть на женщине. Он тут же расстегнул его, освободив полную грудь с набухшими сосками.