Поэтому, во-вторых, Бог был действительно нужен. Не для того, разумеется, чтобы сделать жизнь горожан лучше, а затем, чтобы более эффективно промывать им мозги. Так происходило и продолжает иметь место быть и сейчас потому, что любой режим нуждается в каком-то оправдании. Мы редко подвергаем многие вещи сомнению, считая их само собой разумеющимися, но в том-то и дело, что священных коров не существует, и в принципе всё, что угодно, можно, а порой и строго необходимо подвергать именно данной операции. Но как был использован Он?
Как правильно отмечал К. Маркс, идеология нужна для того, чтобы показывать незыблемость и естественность существующего социального порядка. Потому что если кто-то начинает сомневаться и критиковать, то ничего хорошего не случается. И я тут не имею в виду любые протестные настроения, вроде требований хлеба или даже свержения власть имущих. Нет, проблема глубже, и для того, чтобы понять, в чём именно она заключается, я немного отвлекусь, но это необходимо.
Посмотрите, послушайте или почитайте новости в – а не о – какой-нибудь стране. Что вы там обнаружите? Какие-то события, происшествия, сенсации. Всё как обычно. Однако если вы продолжите и дальше следить за ними, то со временем поймёте, что одни темы всплывают значительно чаще других, некоторые обходятся стороной или удостаиваются лишь краткого упоминания, а третьи – и это самое существенное – не представлены вовсе. Конечно, важны также подача, словарь, стиль, частота и много что ещё, но для наших целей критично именно отсутствие.
Понятно, что какие-то темы, если, разумеется, они не имеют каких-то особых культурных ценности и нагруженности, не попадут в сводки просто потому, что не слишком интересны, банальны или и так всем известны. Пупки, моль в шубах, мелкие трещины на потолке вряд ли привлекут много внимания из-за своего обычно тривиального характера. Но есть такие объекты, которые не рассматриваются по принципиальным соображениям – не всегда, впрочем, на сознательном уровне. Можно было бы подумать, что я веду речь о каких-то вредных вещах, вроде пропаганды наркотиков, призывов к асоциальному поведению или разжигания войны. И в некоторой степени подобные вопросы показывают, что я имею в виду. Но на самом деле они представляют собой лишь верхушку айсберга, да и то слишком заметную. Проблема же и глубже, и занимательнее.
В реальности существует – это можно называть по-разному – своеобразный общественный дискурс, который включает в себя довольно строго регламентированный набор тем и вопросов, которые к тому же подаются в совершенно конкретном виде. При этом ни наверху, ни где-либо ещё нет какого-то цензора, но тот имеет дисперсный характер и сидит внутри чуть ли не каждого. Запреты, конечно, накладываются и явно, но куда эффективнее и действеннее они работают тогда, когда считаются чем-то само собой разумеющимся, как говорят, священным. Последнее ни в коем случае нельзя ни трогать, ни смотреть на него под некоторыми углами зрения. В противном случае – если нечто подобное случается в принципе, а такое происходит крайне редко – следуют очень жёсткие санкции и репрессалии самых разных видов и сортов, вплоть до убийства – в том числе и изнутри, оттуда вообще прежде всего, т.е. человек доводит себя сам.
Я не стану приводить тут примеров, потому что неизбежно задену и самим их озвучиванием, и, конечно, их рассмотрением очень и очень многих людей. Тем не менее, не кажется ли вам странным, что мы имеем священных коров как таковых? Почему какие-то темы и вопросы получают подобный статус в принципе? Разве можно в ментальной сфере разделять то, что трогать позволено, и то, к чему прикасаться нельзя? Отчего мы считаем, что некоторые мысли греховны – это, кстати, изобретение именно цивилизации, у охотников-собирателей вряд ли было такое понятие, я ещё коснусь этого – и постыдны?
Мне, конечно, возразят, что за тем, что происходит в голове, нередко следуют вполне реальные и пагубные по своим последствиям поступки. Но, во-первых, это далеко не всегда так, а, во-вторых, в случае само– или просто сдерживания теряем мы гораздо больше, чем избегаем, т.е. причиняем себе более существенный вред. Свобода мысли не должна ограничиваться, какие бы доводы в пользу этого ни звучали и как бы убедительны они ни были. Хотите думать – пожалуйста. Зажатость же внутри сразу же транслируется во внешнее рабство, которое, однако, именно в таком качестве мало кем воспринимается.
Идея Бога во многом и стала определять – и до сих пор это делает – этот самый дискурс. Например, тот же запрет на прелюбодеяние попросту противоречит человеческой природе, потому что нам свойственно – есть, конечно, такие, кого подобное не интересует, но их мало – испытывать в том числе желания сексуального характера, а вследствие того, что мы меняемся, было бы несколько странно ожидать, что его объектом будет оставаться один и тот же человек на протяжении всей нашей жизни. Загоняя же свою похоть – слово-то какое – внутрь, всячески сдерживая её и осуждая, мы предаём собственную натуру из-за того, что, поступая так, мы ведём себя ненормально.
Его фигура потребовалась для того, чтобы как раз и обосновать довольно дикие требования цивилизации к её членам. Заметьте, как часто мы говорим о том, что Бог всё видит, обязательно накажет, от Него ничего нельзя утаить, что справедливость благодаря Его вмешательству восторжествует. Ну, и классическое – и последние станут первыми. Создаётся впечатление, что Он нужен только в качестве надсмотрщика, и, собственно, так оно и есть – да и замечу, между прочим, что заглавная буква представляет собой не дань и не уважение, а выступает просто в роли соблюдения правила, сколь бы странным оно ни было.
И на это работает решительно всё. Шпили или башни религиозных сооружений вплоть до недавнего времени были самыми высокими, колокола или призывы к молитве были слышны на много вёрст вокруг, изображения богов присутствовали чуть ли не везде, постоянно упоминались их имена – запрет на то, чтобы говорить о них всуе, в сущности, лицемерие, наоборот, непрерывное их упоминание есть необходимость – и, конечно, всё делалось в их славу.
Просто подумайте вот о чём. Скажем, есть какой-то жрец, который вспарывает брюхо курицы и по её внутренностям пытается и делает предсказания о каких-то грядущих событиях. Чем занят этот человек? Тотальной чепухой. Куда лучше и плодотворнее было бы, если бы он пошёл в поле и трудился там вместе с остальными. Но нет. Его, наоборот, кормит это общество, позволяя ему к тому же столь безответственно обходиться с пищей, а вообще говоря страдать какой-то ерундой и нелепицей. Если вам это не напоминает то, что происходит и сегодня, то, боюсь, вы меня не поняли.
Вообще есть предположение о том, что первые действительно городские поселения были предназначены не для того, чтобы там жили люди, а лишь для отправления религиозных практик и процедур. Т.е., по видимому, неявно предполагалось, что главный здесь не человек, который всё это и построил, а Бог, который затем станет за всеми наблюдать, наказывать или поощрять. Неудивительно, почему в таком случае Он так плотно спаян с соответствующей средой. Она была создана для Него. Но как была имплементирована идея о том, что Он действительно всё видит и всё знает? Как раз-таки через понятие греха.
Виноватым можно быть по-разному. Если вы как-то нехорошо поступили с другим человеком, то отвечаете исключительно – хотя здесь нередко появляются аффилированные с ним или ней личности – перед ним или ней. Понятно, что редко получается так, что всё остаётся между вами. Всегда есть заинтересованные, любопытствующие, родственники, властные фигуры. Но здесь нет никакой высшей – может быть, только в качестве чего-то абстрактного, вроде представлений о справедливости – инстанции. В цивилизации же появляется Бог, и отныне это Он судит, а не люди или идеи.
Нужно заметить, что семь смертных, как они называются, грехов возникают довольно поздно, потому что их довольно трудно внедрить в сознание из-за их слишком жёсткого характера, да и вообще даже обычные проступки перед Богом не так легко приживаются в голове, потому что всегда нужен самоконтроль и самонаблюдение, а человеку свойственно отвлекаться и забываться. Как бы то ни было, но идеи о наличии некого главного судьи необходимы для того, чтобы цивилизованное общество могло нормально функционировать.