Олег устало потёр лоб:
- Я не знаю, что думать. Видимо, на это у него тоже есть причина.
- И что с того? Тоже мне, оправдание: причина у него есть!.. Да что ты хочешь от меня, наконец?!
- Не делай выводов сгоряча. Он никогда бы ничего не сделал во вред тебе, это совершенно точно. Наверное, он имел в виду...
- Нет уж, я не собираюсь гадать, что он имел в виду, и тебе не советую! Хочешь знать, что он имел в виду - спроси его сам!
- Он от меня закрылся, - угрюмо отозвался Олег.
- Ты подумай только. Неожиданность какая... Так, наверное, у него на то есть причина, не?
Я встала. Олег с тревогой посмотрел на меня снизу:
- Что ты собираешься делать?
- Буду разбираться, искать ответы. А что ещё делать? Всё разваливается. За что ни возьмись.
Олег устало закрыл глаза. На его виске бешено билась жилка. Он машинально потёр висок и сказал со вздохом:
- Осторожней, пожалуйста! Я скоро буду на ногах и смогу действовать. А пока смотри, куда ступаешь. А то ты, когда видишь цель, по сторонам не особо смотришь. А теперь благородный рыцарь на выручку не примчится.
- Ой, ну только не начинай. Сколько можно об одном и том же?
- Да я тебе лучше лишний раз повторю. Язык не отвалится, - сурово сказал Олег. - Может, у тебя в голове, наконец, отложится.
- Нашёл девочку для поучений?
- Катя! Ну что ты за человек?! Для того, чтобы ты меня слушала и понимала, мне что, обязательно надо при смерти быть?
- Да что же ты нудный такой?!
Олег посмотрел на меня очень внимательно, потом безнадёжно отмахнулся:
- Да, ты права. Глупо воздух сотрясать. Дурею я на этой койке.
Он задумался на пару секунд, потом вдруг резко оттолкнулся от кровати и поднялся на ноги с гримасой боли.
- Ну куда ты скачешь?! Забыл, что Лерка говорил? Лежать ещё дня три! Мелкие сосуды плохо заживают.
- Тебе не всё равно? - отмахнулся он и пошагал к стулу, на котором висела его куртка.
- Куда ты собрался? - ужаснулась я.
- Всё, лечение закончено. Так что ты иди свои ответы ищи, а я свои. Все при деле будем.
- Возвращайся в постель!
Олег молча принялся натягивать куртку сначала на правую руку, потом попытался поймать у себя за спиной левый рукав. Он морщился от боли, но упорно изгибался, чтобы надеть куртку. Выносить это было невозможно. Я подошла и помогла ему попасть в рукав.
- Спасибо, - коротко ответил он. - Идём.
Я шла за Олегом по коридору и ругала себя. Надо было быть с ним помягче. Согласиться со всем, пообещать что-нибудь обнадёживающее. Глядишь, и удалось бы удержать его на постельном режиме ещё несколько дней. Но момент упущен. Осознав, что я осталась без верного телохранителя, да ещё начала, как обычно, упрямиться и огрызаться, Олег решил, что теперь он может надеяться только на свои силы, и бросился на амбразуру, которую, видимо, решил полить своей кровью в прямом смысле.
Мы вошли в лифт и отправились на этаж иерарха.
Олег выбрался из лифта и опять медленно пошёл впереди, осторожно обошёл подсыхающее кровавое пятно на полу коридора.
У меня вдруг сердце защемило. Оно отяжелело, словно на него повесили гирю. Я с удивлением поняла, что мне не хватает этого застрявшего комка неспелой хурмы, от которого темно в глазах. И я вдруг осознала, почему эта упорная бессовестная слежка и эта непрошенная помощь Мая не вызывали у меня протеста, не бесили, как бесит постоянное участливое внимание Олега или Юры. Потому что так всегда делал Валера. Он мог долго никак себя не проявлять, не разговаривать со мной, не встречаться, не идти на контакт. Он никогда не жаловался мне на свои проблемы и никогда не просил о помощи даже в минуты смертельной опасности. Но он постоянно следил за мной и возникал на горизонте в тот самый момент, когда без него невозможно было обойтись. Его не нужно было звать и просить, он сам знал, когда нужно появиться. Май делал то же самое.
Всё время с момента моего появления в Первом мире, я была под самой надёжной защитой. Всё это время я была в Валеркиных руках.
Это же совершенно ясно.
Невозможного нет. Невозможного не бывает. Мы просто не там ищем или не ищем совсем, и поэтому не видим очевидного. Потребовалось, и Валера нашёл способ, как это сделать. Когда нужно было помочь сыну, из ниоткуда возник офицер сканерской службы Май. Когда мне понадобилась помощь, он пришёл и встал рядом. Всё так просто. На самом деле ничего сложного нет, надо только уметь видеть. В этот раз вовремя увидеть я не сумела.
Я не стала входить в холл, где Лерка отчаянно ругался на Олега и укорял его за беспечность.
"Сын, мне надо увидеть Юру. Разрешаешь?"
После несколько затянувшейся паузы Лерка ответил: "Я распорядился, тебя будут пускать к нему в любое время. Только поосторожней с ним, я уже не знаю, что от него ждать. Будь на связи, пожалуйста".
* * *
Я прилетела в поместье Юры настолько быстро, что буквально наступала на пятки охранникам, которые занимали свои посты вокруг просторного блока на втором этаже. Лерка действительно отдал все необходимые распоряжения. Меня пропустили без проволочек, и я вошла в блок без постороннего сопровождения.
Юра сидел в кресле под тускло горящим светильником, положив ноги на низкий столик, и смотрел в стеклянную стену. Днём из зала открывался вид на зелёную опушку леса. Сейчас в полной темноте за окном ничего не было видно, и Юра, видимо, любовался своим отражением в стекле. Рядом с его ногами на столике стояла бутылка и пузатый коньячный бокал.
- Собираешься отметить?
Юра приподнялся и обернулся на меня.
- Нечего отмечать. Но надо как-то успокоиться, - он угрюмо взглянул на меня. - Местные седативные я плохо переношу. Остаётся напиться.
- А ты не палил бы из пистолета в людей, так и успокаиваться не надо было бы.
Он скривился, промолчал. Потом опять взглянул на меня и уточнил:
- Тебе налить?
- Не надо. Я не за этим приехала.
Юра снял ноги со стола, взял бутылку, свернул пробку и плеснул немного в бокал.
- Ну тогда садись и рассказывай, зачем приехала. Я ещё даже отдышаться не успел от подъёма по лестнице, а ты уже тут.
Я села в соседнее кресло.
Юра отставил бутылку, откинулся на спинку кресла и отхлебнул из бокала.
- Расскажи мне, почему ты это сделал? Почему убил Мая?
- Так было нужно. И сколько бы ты ни спрашивала, я ничего не смогу тебе сказать, помимо этого. Так было нужно. Всё, Катя.
- Но ведь ни при чём все эти двери, сканеры, превентивные меры. Да?
- Нет. Это были именно превентивные меры.
- Так какую угрозу представлял собой офицер Май? И задверцы?
Юра поднёс бокал к губам, глотнул, взглянул на меня поверх стекла:
- Ничего я тебе, девочка моя, не скажу. Помимо того, что я всего лишь сделал то, что нужно.
Он снова потянулся к бутылке и наполнил бокал весьма щедро.
- Точно не хочешь? - качнул он бутылкой.
- Юрка, если вспомнить, что ты за последнее время сделал, то я столько не выпью, чтобы всё это забыть.
- Тебе не надо ни вспоминать это, ни забывать. Это не твоя проблема. Это моя проблема.
- Юра, ну давай без дыма. Вот ты как считаешь... Я выслушаю это твоё "так было нужно", возрадуюсь и уйду вприпрыжку? Или буду бесконечно задавать себе вопрос "почему"?
Юра отставил опустевший бокал.
- Так что?
Он нахмурился:
- Катя, я знаю, что когда тебе нужна информация, то ты любой разговор превращаешь в пытку. Можешь продолжать меня пытать, конечно, но это бесполезно. Я слишком тёртый калач. Ни тебе, ни ещё кому из вас я ничего не буду объяснять.
- Почему?
- Потому что сказать правду я не могу, а сочинять враньё не хочу.
- Почему не можешь сказать правду?
Юра наклонился к столу, добавил себе ещё коньяка. Полбутылки уже как не бывало.