- Есть кто живой? - раздался голос Мая.
- Мы здесь, Май!
Через секунду он был рядом. Его фонарь был мощнее моего. Он поставил его в стороне и принялся со всех сторон рассматривать завал.
- Что ты делаешь?
- Прежде всего его нужно отсюда вытащить.
- Я бы помогла, но...
- Сиди с ним и занимайся раной. Я справлюсь сам.
Он ещё пару минут разглядывал хитросплетение балок, потом принялся за дело. Что-то вытаскивал, что-то подпирал, что-то сдвигал. Наконец, просунул под раму, придавившую Олега, какую-то длинную толстую железяку и, отдышавшись, сказал:
- Я сейчас приподниму эту штуку. Тебе придётся вытащить его. Сил хватит?
- Я вообще-то ещё не умер, к вашему сведению, - подал голос Олег. - Я ещё и сам смогу поучаствовать.
- Ну, тогда всё в порядке, - согласился Май.
Мне пришлось отнять руки от раны и взять Олега сзади за плечи.
- На счёт "три". Приготовились. Один. Два. Три!
Май нажал на свой рычаг, конструкция дрогнула, и железная рама чуть приподнялась. Олег с моей помощью выкарабкался из-под завала и тут же обмяк, почти теряя сознание. Май бросил железку, оттолкнул меня в сторону и быстро выволок Олега на воздух.
"Мама!" - почти закричал Лерка. - "Вы молодцы, но срочно останавливайте кровь!"
Май уже потрошил свой рюкзак и доставал аптечку. Я разрезала рубашку Олега, чтобы добраться до раны. Крови было очень много. Олег дрожал от озноба, лицо стало белым, а губы посинели. Я пыталась сдвинуть края разреза и зажать их, но кровь всё равно текла.
- У меня здесь есть препараты первой помощи, но я не уверен, подходят ли они... - сказал Май, изучая свою аптечку.
- Свяжись с Леркой... с Валардом. Он подскажет.
Их контакт длился довольно долго.
"Мама! У Мая есть ампула коагулянта. Он эффективный, но у пожилых он провоцирует тромбозы. Врач говорит, риск есть. Но без укола папа может не дождаться нас. Надо колоть. Ты согласна?"
"Согласна".
Май открыл инъектор и быстро сделал укол. Потом достал влажную салфетку, тщательно вытер руки и потеснил меня:
- Ну-ка, отдохни. Я тебя подменю.
Я отодвинулась, а Май зажал рану вместо меня.
То ли у Мая было силы больше, то ли подействовал укол, но кровь перестала течь струёй, только иногда капала из-под ладоней Мая.
Олег изредка открывал глаза, но, кажется, мало что видел. Потом попросил пить. Я сбегала в вертолёт, взяла бутылку с водой, умыла Олега и напоила. Он немного ожил, даже за руку меня взял.
Мы ждали бесконечно долго.
Наконец, послышался шум двигателей, и на площадку один за другим сели два больших вертолёта.
Через минуту Олег был уже в руках медиков. Лерка перекинулся с ним парой слов, пока его перекладывали на носилки, и вернулся к нам с Маем, помог нам немного отмыться от крови и пыли.
- Что тут произошло? - спросил Лерка.
- Это была защитная ловушка, и они в неё попались, - хмуро пояснил Май. - И ещё не так уж серьёзно отделались, если честно. Я пойду, гляну повнимательнее на это безобразие.
Он ушёл внутрь скалы.
- Мама, вы молодцы! - тихо сказал мне Лерка. - Врач, когда я вас ему показал вначале, сказал, что надежды практически нет. Мы не успевали. И не успели бы.
- Если б не Май.
- Да. Но всё позади, теперь нечего бояться, мама. Если мы успели, теперь всё будет в порядке. Вот врач идёт.
Я повернулась к мужчине, который шёл к нам от вертолёта.
- Что скажешь? - спросил его Лерка.
- Его жизнь вне опасности. Сейчас закончим настройку системы и стартуем. Два вопроса, пожалуйста! Полных лет раненому?
- Пятьдесят пять, - ответила я.
- Хронические заболевания?
- У него нет...
- У него прогрессирующий очаговый фиброз лёгких, - перебил меня Лерка. - Осложнение после тяжёлой нелеченой пневмонии в молодости.
- Понятно, - врач кивнул. - Я сделаю необходимую коррекцию.
Он повернулся и побежал к вертолёту.
Я что-то совсем растерялась. Грозная формулировка, которую выдал Лерка, напугала меня, хотя я толком и не поняла ничего.
- Лера, почему папа мне не сказал?
- Он не любит никого грузить, - хмуро отозвался Лерка. - Прежде всего - тебя.
- Тогда почему ты мне не сказал?
Лерка напрягся и отвернулся, покусывая губы.
- Лера?
- А можно я спрошу? - раздражённо вскинулся он. - А почему кто-то должен тебе говорить? А сама ты не видела? Что у него бронхиты один за другим? Что он пробежки по утрам бросил? Что в качалку ходить перестал? Что дядя Юра теперь в его присутствии старается не курить? Ничего не замечала, да?
- Я спрашивала, почему не бегает больше... Он сказал: "Старый стал, ленивый..." - прошептала я.
Так стыдно мне ещё никогда не было. Больно, страшно и стыдно.
- Ему трудно дышать при нагрузках, - пояснил Лерка уже спокойнее. - И стрессы ему тоже противопоказаны. Нужен свежий воздух и не переутомляться.
- Ты должен был мне рассказать! - закричала я. - Если я настолько слепа, нужно было ткнуть меня носом!
- Мама... Если ты хочешь знать о нас всё, тебе всего-то надо вернуться из своего монастыря, - чётко выговорил Лерка.
- Из какого монастыря? - растерялась я.
- Из того самого, мама, - вздохнул Лерка. - Насовсем вернуться!.. Ладно, что теперь об этом. Ты полетишь с ним?
- Что?
- Ты полетишь с папой? - повысил он голос. - Или мне лететь?
Я, наконец, вернулась к реальности.
- Я полечу. Ты останься с Маем, и разберитесь с этой дверью. Это из тех самых неучтённых, которые вы хотели отыскать. И пусть Май потом мне расскажет, когда закончите.
- Хорошо, - кивнул Лерка.
- Будь осторожен там! - махнула я рукой на проход в скале.
- Не волнуйся, с нами остаются гвардейцы. Разберём завалы аккуратно.
- И ещё... Ты заглядывай иногда к нам, пожалуйста.
- Конечно, обязательно, - мягко сказал Лерка. - Я буду с вами. Всё время.
Я поспешила в медицинский вертолёт, и как только за мной закрылась дверь, машина пошла на взлёт. Внутри почти не качало, но вибрация от двигателя была ещё сильнее, чем в маленьком вертолёте. Олег лежал неподвижно, на лице прозрачная кислородная маска, повсюду прикреплены небольшие датчики. Широкая белая лента опоясывала Олега, прижимая к ране массивное устройство с экраном. В правую руку уже успели вставить катетер.
- Расскажи, как он, - я подошла к врачу, который смотрел не столько на раненого, сколько на свои экраны, индикаторы и кнопочки.
- Объективно - состояние тяжёлое, но стабильное, - ответил врач. - В первые минуты после взрыва всё было сделано правильно, и это спасло ему жизнь. Конечно, кровопотеря очень большая, но он крупный и крепкий мужчина, объем крови у него значительно выше среднего.
- Что это за белый пояс?
- Это приспособление механически сдавливает разрезанные сосуды. Куда эффективней тампонажа и сдавливания руками. По прибытии на место проведём операцию по сращиванию двух крупных сосудов. Здесь её делать нельзя, нужна полная неподвижность и отсутствие вибраций.
- Это сложная операция?
- Нет, - уверенно заявил врач. - После неё больной находится двое суток в медикаментозной коме, за это время оперированные сосуды восстанавливаются. Более мелкие сосуды и капилляры подвергаются другой обработке и восстанавливаются чуть дольше. Но в любом случае через неделю он будет на ногах.
- Тот коагулянт, который мы ему ввели там...
- Я задал трёхдневную программу профилактики тромбоза, этого должно быть достаточно. В целом, для своих лет он в отличной форме, - заметил врач. - Надеюсь, что выберется без осложнений.
Врач, наконец, оторвался от приборов и впервые за весь разговор взглянул на меня.
- Сейчас главное, чтобы он не терял сознание. При кровопотере обморок чреват неконтролируемой комой. Комплекс поддерживающих препаратов я ввёл, но будет лучше, если его постоянно теребить и держать на плаву. Ментальные контакты лучше исключить, это чрезмерные энергозатраты.