– Ой, дырявая моя голова!
Решение пришло незамедлительно, стоило на мгновение отвлечься от грустных мыслей и сосредоточиться. И как только она не подумала об этом сразу? Ведь Пасита же объяснял, что медитация помогает обрести покой и справиться с эмоциями, от которых зависит контроль над силой. И хоть пока она толком не понимала, как это – ведь сила ей все ещё неподвластна, несмотря на все старания Защитника, но с медитацией полный порядок: «То, что боги велели!»
Кира уселась на пол, скрестив ноги. Выпрямила спину, несколько раз глубоко вздохнув, опустила веки. Некоторое время ничего не происходило, но вскоре пред её внутренним взором начала проявляться заснеженная равнина…
– Кира, айда завтракать! – в приоткрытую дверь заглянула Анасташа. – Ох! А чегой-то ты на полу расселась? Вставай! Застудиться ещё не хватало! Ты как детей рожать собираешься?
Мать исчезла раньше, чем Кира успела ответить, что застудиться сидя на полу в избе, ей вряд ли грозит, но заснеженной равнины, как не бывало. Глубоко вздохнув, она снова закрыла глаза. На этот раз потребовалось чуть больше времени, чтобы отключиться от мыслей. Анасташа сказала про детей, и Кира вдруг задумалась что будет, когда она окажется в Ордене? Это же получается, ей нельзя будет замуж? А ну если и так, за ней очередь из женихов небось не выстроилась, вот и нечего расстраиваться. Отогнав пришедшие не ко времени мысли, охотница заставила себя сосредоточиться.
– Ой, ты ещё здесь? Медитируешь? – это вернулся Нааррон. – Иди поешь, похлёбка удалась на славу! – брат поднял большой палец.
– Не голодна я! – ответ получился, грубее, чем хотелось.
– Как знаешь.
Дверь за братом закрылась, и Кира устало вздохнула
– Кстати, – Нааррон вновь появился на пороге, – забыл передать. Пасита сказал, чтобы приходила завтра тренироваться.
Кира кивнула и раздражённо поднялась с пола, понимая, что так ей успокоиться точно не удастся. Прихватив с вешалки свою куртку и шапку, сунула ноги в сапоги и вышла в сени, а вскоре, подгоняя радостную Полночь, проскакала в сторону овинов, направляясь на поросший соснами холм.
2.
Впереди показался старый дуб с заснеженными ветвями и почерневшим от огня стволом, а за ним и дом, где обитал тин Хорвейг. Крег внезапно остановился как вкопанный:
– Я идиот!
«Ушёл, ни слова не сказав про то Кире. Был занят своими мыслями, а потом потасовкой. Что она подумала?»
– Только сейчас дошло, молокосос? – отозвался тин Хорвейг и с ухмылкой прохромал мимо.
«А бодрости-то в нём поубавилось, – не без удовольствия отметил Крэг, – похоже, рисовался больше перед деревенскими». Мысль принесла лёгкое чувство удовлетворения от содеянного и толику гордости. А что? Безнаказанно накостылять одному из самых сильных Защитников и отпрыску знатнейшего рода – это дорогого стоит: «Вот только безнаказанно ли?» Отвечать на обидное прозвище он не стал, просто развернулся и пошёл обратно.
– Эй! А ты куда это собрался?
– Тебе-то что?
– Никуда ты не пойдёшь!
– Тебя вот только не спрошу.
Пасита хотел было возразить, но передумал.
– Добро. Идём вместе, – он изобразил радостную улыбку, и у Крэга снова появилось непреодолимое желание пересчитать эти ровные зубы. Он недоуменно взглянул на тин Хорвейга:
– Мне провожатый не нужен.
– А ты думал, я тебя одного пущу? И не надейся.
Крэг было шагнул веред, но упёрся плечом в плечо Паситы – тот преградил путь.
– Уйди с дороги, тин Хорвейг!
– Остынь! Думаешь, я не понял, что ты собрался к ней? Уверен, что сможешь себя контролировать? Знай, я больше не стану щадить твоё самолюбие, размахивая кулаками.
Крэг поиграл желваками, прислушиваясь к себе. Потасовка помогла спустить пар, но возросшая сила уже снова бурлила, грозя вырваться наружу.
– Перестрой потоки, прежде, чем приближаться к девчонке! Если ты её хоть пальцем тронешь, будешь Излом караулить. На дне.
«Откуда он про Излом знает?» – удивился курсант, но не подал виду.
Тин Хорвейг тем временем развернулся и, не оглядываясь, пошёл в дом. Как не прискорбно, но ублюдок снова был прав. Курсант, чуть помедлив, уныло побрёл следом, разрываясь между желанием вернуться и все объяснить Кире и страхом действительно навредить ей. «Наверняка она расстроилась, а, может, даже и обиделась, – тут Крэга будто жаром обдало, и этот жар не имел ничего общего с силой. – Ну, конечно же, она обиделась! А кто бы не обиделся?»
Решено. Сейчас он приведёт себя в порядок и пойдёт объясняться: «Сила тому виной или нет, но Кира мне нравится».
Медитация помогла, прав был тин Хорвейг. Схему потоков Крэг перестроил, и теперь нигде не бурлило, не выпирало и не рвалось наружу. Странные, надо сказать, ощущения. Раньше ему такое испытывать не доводилось. Хотя его дар во время учёбы и рос, неудобств это не причиняло. По-хорошему, ему бы стоило даже порадоваться.
«Ну вот, теперь можно и к Кире наведаться», – курсант краем глаза покосился на Паситу.
Тот всё ещё медитировал.
– Куда собрался, молокосос? – раздалось над ухом, когда он снял с вешалки куртку.
– Меня зовут Крэг. У тебя девичья память, тин Хорвейг?
– Не жалуюсь, могу вот перечислить поимённо отпрысков всех знатных родов Ярроса, но тебя среди них нет, прости.
– Уж сделай исключение, будь милостив. Я ведь не зову тебя ублюдком.
Тин Хорвейга в Ордене многие так звали за глаза. В роду тин Дарренов Защитники рождались редко, они славились своими мудрецами. Паситу родила сестра Настоятеля Затолана, имя отца ребёнка они хранили втайне, но ходило много сплетен. Крэг пожалел о сказанном, не время для новой ссоры.
Глаза Защитника на мгновение сузились, но он только улыбнулся:
– Попробуй.
Как не хотелось курсанту уесть гада, но с его происхождением волей-неволей приходилось считаться. Агилон стар, что если Затолан станет Настоятелем Южной башни? Сошлют его тогда к Излому и точка.
Не продолжая разговора, Крэг вышел на улицу и направился прямиком к дому Киры, с облегчением отметив, что тин Хорвейг не потащился следом.
3.
Кира влетела на поросший соснами холм и резко натянула поводья. Красавица Полночь взвилась на дыбы, протестующе заржав. Бешеная скачка разгорячила кровь и одновременно выветрила из головы печальные мысли. Охотница соскочила на снег и повела лошадь в поводу, давая остыть. Сделав несколько кругов по утоптанной площадке, не стала стреноживать, отпустила. Осмотревшись вокруг, скинула шапку и решила взяться за дело как следует.
Плавные, текучие движения, настраивали на нужный лад. Сосредоточившись на точности их исполнения, Кира думать забыла об обидах, да и раздражение её покинуло. Она практически танцевала, лёгкой снежинкой кружась над утоптанной площадкой, и казалось, в такт движениям в голове рождается волшебная мелодия. Кроме состояния восторга и свободы, ничего не осталось, хотелось вспорхнуть и полететь соколом, и чтобы холмы и вершины сосен стрелой проносились где-то внизу.
Закончив, охотница едва успела закрыть глаза, приняв позу «цветущего лотоса», как пред внутренним взором уже в третий раз за сегодня расстелилась заснеженная равнина…
4.
Крэг, стоя на крыльце у двери в избу Киры, размышлял: «Стучать или нет?» С одной стороны, постучать было бы вежливо, а с другой: «А ну как тогда на порог не пустят?» Поговорить он вознамерился твёрдо, а потому решился на дерзость: «Вот за все разом и попрошу прощения, а там пусть уж хоть и взашей вытолкают». Представив, как хрупкая, но строгая Анасташа его выгоняет наружу, охаживая полотенцем, Защитник улыбнулся и толкнул дверь. В сенях против воли вспомнились податливые губы Киры, её упругое тело и блестящие в полумраке глаза, и он едва не застонал от досады: «О боги!»
Анасташа с Наарроном сидели за столом.
– Здрав буде, господин Защитник, – Анасташа поднялась навстречу. Прозвучавшее в голосе женщины веселье, несколько обескуражило. – Садись отобедай с нами. Сын сказывал, что ты теперь будешь у Защитника Паситы на постое, так это ничего. Ты к нам-то захаживай, хоть и на ужин. Да и на завтрак тоже. Мы такому гостю завсегда рады.