Ведь их отношения, в конце концов, родились из вражды, разве нет? Так, может, капелька подзабытой враждебности не повредит ей, а только растопит лед? Джонас уже устал постоянно видеть Зои измученной, потерянной. Черт, в последнее время она просто в полном отчаянии.
– Ах, вот как? – огрызнулась Зои. – Что ж, мне очень жаль, что ты не в состоянии контролировать свое.., свой задор. Но меня это не касается.
– Очень даже касается, – возразил он. – Потому что ты от меня не отвяжешься, пока я не заставлю тебя взглянуть в лицо некоторым фактам!
– Неужели? Каким, например?
– Например, тому факту, что в пятницу ночью мы занимались любовью, и то невероятное чувство удовлетворения, которое овладело мною, не было всего лишь сексуальным удовлетворением! А еще – ты дорога мне, Зои, и я знаю, что и я тебе небезразличен. И…
– Фу-ты ну-ты, – прервала она его. – Остановись на этом. Не смей решать за меня, что я испытываю к тебе, а чего нет. Если ты и был мне небезразличен…
– Если? – рявкнул он. – Был?
– ..так только потому, что я хотела сделать как лучше для Джулианы, – проигнорировала она его вспышку гнева. – И к нам.., ко мне.., это не имеет никакого отношения.
– Ах, вот как? – не потрудившись скрыть сарказма, поинтересовался Джонас. – Вот, значит, почему случилось то, что случилось той ночью? Два десятка лет, Зои, – два десятка! – ты избегала близости с мужчинами, а со мной занялась любовью ради блага Джулианы? Ты рисковала забеременеть потому, что тебя волновало ее благополучие?
У Зои задергалась жилка на щеке, и она с силой стиснула челюсти. Но не произнесла ни слова.
А Джонас продолжал, понизив голос чуть ли не до шепота:
– Возможно, ты уже забеременела, Зои. От меня. Но если ты думаешь, что я не считаю этот вопрос важным, то, повторяю, ты здорово во мне ошибаешься.
Зои продолжала молчать, только слегка выгнула левую бровь, напомнив ему об их самом первом вечере. У нее был сейчас такой вид, как будто она готовилась повторить свой знаменитый удар, и Джонасу пришлось напрячь всю силу воли, чтобы не закрыть руками самую уязвимую часть тела. Но он удержался. Вместо этого он, рывком схватив Зои за плечи, притянул ее к себе и прижался к ее губам.
Она мгновенно обмякла в его объятиях. Все напряжение, вся злость, вся вражда испарились из них обоих. Зои вернула ему поцелуй со страстью, посрамившей его собственную. Зои прильнула к нему, запуталась пальцами в его волосах, наслаждаясь вкусом его губ, как гурман – изысканным напитком.
А потом она его оттолкнула.
Без единого прощального слова.., без единого слова она вылетела из кухни, как будто от быстроты ног зависела ее жизнь. Джонас смотрел ей вслед, не в силах пошевелиться, и, как рыба, глотал воздух, потому что во время поцелуя просто забыл, что нужно дышать. Застывшие в воздухе руки словно продолжали ласкать густые рыжие пряди, а губы его все еще горели от ее поцелуя. Джонас мог бы поклясться, что по-прежнему ощущал прильнувшее к нему тело Зои и теплоту и выпуклость ее груди.
Неизвестно, как это случилось, но Зои Холланд стала частью его. И очень возможно, что он сам уже стал частью ее – хотя бы физически, если не душой. Зои не изменить этого бегством из его дома. Будь он проклят, если позволит ей вот так легко сбежать!
Пятница – его последний шанс. В пятницу он так или иначе, но заставит Зои увидеть то, что для него абсолютно ясно: что она не может жить без него и Джулианы, а они просто не в состоянии жить без нее.
Глава 10
Джонас с трудом дождался пятницы. Он не только впервые за несколько месяцев получил нормальный выходной, но у него были на этот день грандиозные планы, и он горел желанием воплотить их в жизнь.