Зои опустила руку к поясу халата, попыталась развязать узел – безуспешно. Джонас пришел ей на помощь, и, когда полы халата распахнулись, она скользнула пальцами в жесткую поросль у него на груди, едва не лишив его остатков самообладания. Почти машинально он поднес руку к верхней пуговице ее пижамы, расстегнул ее, за ней вторую, третью, четвертую…
Несколько мгновений он только смотрел на полоску бархатистой кремовой кожи. Грудь Зои поднималась и опускалась с каждым нервным вдохом, и красная фланель сдвигалась, открывая его взору все большую ее часть.
Наконец, не выдержав, Джонас протянул руку, откинул красную клетчатую фланель в сторону и накрыл нежное полушарие ладонью, а потом чуть заметно сжал пальцы.
И только тогда почувствовал, что что-то не так.
Взглянув в лицо Зои, он снова увидел этот взгляд. Тот самый, в котором читался страх. Джонас заметил – возможно, слишком поздно, – что она уже больше не прикасалась к нему, что в какой-то миг их взаимного изучения она сделала шаг от него. Но ведь она не убежала, постарался подбодрить он себя. И ее колено пока на безопасном расстоянии.
И все-таки она опять боится. Боится его. А Джонас даже представить себе не мог – почему.
– Что? – спросил он. – Что такое? Что я сделал не так?
– Ничего. – Ее голос дрогнул, да и саму ее, похоже, трясла мелкая дрожь. – Ты здесь ни при чем. Дело во мне. Дело в том… Я… – Она беззвучно замотала головой, то ли отказываясь, то ли не в силах объяснить.
– Ну скажи мне, Зои. – Он готов был взорваться, но заставлял себя сохранять спокойный и ровный тон. – В чем дело? Чего ты боишься? Не меня ведь, нет?
На миг ему показалось, что она не собирается отвечать. Зои запахнула пижаму и принялась дрожащими пальцами застегивать пуговицы. Она не заметила, что пропустила одну петлю, пока не дошла до верхней пуговицы. А заметив, закрыла лицо ладонями и горько вздохнула.
– Я уже очень давно ни с кем.., не была… – не поднимая головы, прошептала она.
– Ну и что, Зои? У меня тоже давно никого не было, – быстро заверил ее Джонас.
– Нет, Джонас, ты не понял. Я ни с кем не была очень-очень давно.
– Зои, все это…
– С самой ранней юности, – по-прежнему пряча лицо в ладонях, продолжала она. – Уже почти двадцать лет.
Джонас решил, что ослышался. Одинокая женщина под сорок.., к тому же такая привлекательная… Да у нее должен был быть целый сонм любовников!
– Ты шутишь, – со смешком выпалил он. Он вовсе не хотел смеяться, просто на него так подействовало ее невероятное признание. Яркая, самоуверенная, дерзкая Зои Холланд – и целых двадцать лет без мужчины? Невозможно поверить!
Зои так и продолжала стоять, закрыв лицо ладонями, и Джонас встревожился:
– Правда ведь шутишь?
Она убрала руки с лица. Джонас в шоке обнаружил, что глаза у нее покраснели и припухли. Потом Зои шмыгнула носом, и две крупные слезинки скатились по ее щекам. Его словно обухом по голове ударили. Он никогда не видел Зои плачущей – она была слишком сильной, слишком мужественной. Плачет! До этой секунды он был уверен, что она вообще на такое неспособна.
– Извини, док, но я совсем не шучу. У меня действительно столько времени не было мужчины. Я даже не уверена, что помню, как все это делается. Ужасно, да?
– Скорее не правдоподобно, если уж на то пошло.
Вот, опять он выпалил ответ, не подумав, и опять слишком поздно осознал свою ошибку.
Зои решительно кивнула и лихорадочно стерла следы слез с лица.
– Ну что ж, похоже, я все-таки была права в тот вечер, – безжизненным, холодным тоном произнесла она.
Просто поразительно, подумал Джонас, как быстро ей удается спрятать свои истинные чувства.
– Насчет чего ты была права?
– Насчет того, что ты такой же, как остальные мужчины.
Он покачал головой, но Зои снова повернулась к двери.