– Как она вела себя – получше? Он покачал головой.
– Нет. Если не считать пятницы, когда ты была здесь, она при виде меня постоянно кричала. Она меня терпеть не может.
– Ничего подобного. – Зои вошла вслед за Джонасом в комнату и кинула саквояж с вещами на кровать. – В любом случае ты получишь передышку, Джонас. Выспишься сегодня как следует – и утром все увидишь в ином свете.
Глаза Джонаса вспыхнули, когда она произнесла его имя, и у Зои возникло отчетливое ощущение, что у него в голове витают мысли, которых там быть не должно. Стены комнаты вдруг сошлись вокруг нее, ей стало трудно дышать, и она едва подавила в себе инстинктивное желание бежать.
– Мм.., может, займемся каждый своими делами? – неуверенно предложила она. – Тебе пора собираться на работу, а я пойду положу овощи в холодильник. Когда Джули проснется, я ее покормлю. С этой минуты весь день в твоем распоряжении.
– Весь день в моем распоряжении, – медленно повторил Джонас. – Трудно себе представить.
В его голосе слышалось безнадежное отчаяние, и у Зои затрепетало сердце.
– Джули перевернула всю твою жизнь, да? – тихо спросила она.
Джонас вздохнул. Их взгляды встретились, и она вдруг увидела на его лице почти нечеловеческую усталость.
– Полностью… – пробормотал он едва слышно. – Скажи мне раньше кто-нибудь, что это крошечное, безобидное существо способно принести с собой такой хаос, я бы ни за что не поверил.
– Я понимаю тебя, – кивнула Зои. – Но знаешь что? Если нельзя вернуть прошлую жизнь, то можно постараться создать новую, где будет место и тебе, и Джули.
Джонас улыбнулся. Ему хотелось расцеловать Зои за то, что она так старается подбодрить его. Черт, да кого он дурачит? Ему хотелось целовать ее совсем не по этой причине.
– Спасибо, Зои.
– За что? – изумленно распахнула она глаза.
– За поддержку.
– Все наладится, Джонас. – От ее улыбки у него закружилась голова. – Вот увидишь. Первые шесть месяцев всегда самые тяжелые для родителей. Но со временем тебе будет с малышкой легче и легче.
– Ты говоришь так, будто по опыту знаешь. Волна тоски едва не затопила Зои, но она быстро справилась с собой.
– Мои близкие друзья недавно стали родителями, и их проблемы мне хорошо известны. А сама я детей не хочу.
– Откуда такая определенность?
– Я давным-давно приняла это решение.
– Почему?
– Неважно. Решила – и все.
– Но…
– Ты опоздаешь на работу, – перебила она его. – Лучше поторопись.
Джонасу не хотелось никуда торопиться. Он и Зои впервые разговаривали, не прибегая к взаимным упрекам и колкостям. К своему удивлению, Джонас понял, что хочет получше узнать Зои, узнать, почему при такой любви к малышам она твердо решила не заводить своих. Но больше всего ему хотелось, чтобы она продолжала смотреть на него так, как сейчас – будто в самом деле волнуется за него, будто он ей небезразличен.
Он открыл было рот, чтобы сказать что-то – правда, сам еще не сообразил, что именно скажет, – но в этот момент Джулиана, как по сигналу, подала голос. Один требовательный звук – и Зои испарилась из комнаты, оставив Джонаса в одиночестве.
Как странно, размышлял он, через какое-то время спускаясь по лестнице на кухню, как странно, что кто-то другой заботится о Джулиане, подскакивает от ее плача, поспешно греет бутылочку, чтобы накормить малышку… Джонас остановился в дверях кухни. Зои, умело придерживая одной рукой Джулиану, другой доставала бутылочку. Все движения Зои были изящны и уверенны. Она что-то тихонько приговаривала, улыбалась девочке, развлекала ее, пока подогревалась смесь, и Джулиана послушно притихла в ожидании. Зои не просто умела обращаться с детьми, она явно была создана для материнства. И тем не менее она твердо заявила ему, что не хочет детей.