– Ох, я и не говорю, что это не так, тем более теперь, когда он вырос. Я ведь не видела его с тех самых пор, как он был мальчишкой, но он имеет все признаки человека сильного, в котором трудно предположить злодея. А встретиться с ним тебе гряд ли грозит. Они, эти Трелони, всегда сторонились чужаков.
– Ты знала его жену?
Тетя мрачно покачала головой.
– Нет. Никто у нас не знал ее, она никогда сюда не приезжала… Ну, только однажды, в тот раз… Они жили в Лондоне. Жаль, что она приехала вообще, потому что ее визит окончился для Джейка сплошными неприятностями. Я хочу сказать, что если уж она решила исчезнуть, то почему бы ей было не сделать этого в Лондоне. В Лондоне, как известно, исчезает масса народу, и никому это не заметно. А здесь совсем другое дело.
Кэтрин сдалась. Тетя Клэр обнаруживала массу познаний обо всем на свете, хотя покидала этот уголок Корнуолла за всю свою жизнь лишь несколько раз. Она умела так ловко поворачивать факты, что те начинали подтверждать любые ее предположения. Когда тетя чего-то не знала, ей удавалось привлечь к своим рассуждениям сведения, не относящиеся к делу, но странным образом убеждающие слушателя в ее правоте. Но на сей раз Кэтрин потеряла интерес к тетушкиной болтовне, твердо сказав себе, что у нее и своих дел по горло, а загадки и вероятные злодеяния Джейка Трелони ее совершенно не касаются.
Отправляясь спать, Кэтрин, слегка отодвинув штору, посмотрела в сторону старого поместья. Свет там все еще горел. Ей не нравилось собственное любопытство, но удержаться она не смогла. Что-то манило ее к одинокому огоньку, хоть и яркому, но странно волнующему и тревожащему.
Образ этого дома существовал в ее воображении и раньше, однако как-то на окраине сознания, ведь она видела его лишь издалека. Но вот в нем появился свет, который показался ей тем более зловещим, потому что он будто подманивал ее к себе.
Конечно, описание тети Клэр в какой-то мере окрашивало представление Кэтрин о человеке, который, вероятно, находится сейчас в том доме. Она почти видела его в своем воображении, и то, что ей виделось, нравиться не могло. Кэтрин легла в постель весьма обеспокоенная всем этим, отдавая себе, впрочем, отчет, что ее неприязнь вряд ли имеет под собой достаточно веские основания, если не считать разыгравшегося не в меру воображения и ее собственного затянувшегося нездоровья.
Хвори ее были последствием несчастного случая, и слабость не спешила отпустить ее. Выздоровление шло медленно и болезненно, и доктора говорили, что времени оно займет немало. Подчас ей казалось, что она никогда уже не почувствует себя совершенно здоровой, но Кэтрин знала, что первый шаг к выздоровлению сделан и что рано или поздно, все пройдет. Она не даст болезни надолго выбить себя из привычной колеи жизни, заставит ее отступить.
Когда ночью, проснувшись после очередного беспокоящего сновидения, Кэтрин встала и подошла к окну, то увидела, что свет в старом доме все еще горит, горит сильно и ярко, гораздо ярче, чем вечером, ибо туман исчез. Противная клубящаяся мгла рассеялась. Она еще витала над морем, но постепенно уходила куда-то туда, откуда она и наползла. Будто призраки, продолжая свой жуткий, леденящий кровь обход, направились в другие места, хотя и воздухе еще оставался неясный след их недавнего присутствия.
Кэтрин поежилась и вернулась в постель. Прекрасно, завтра можно выйти из дома. Эта приятная мысль помогла ей забыть о собственных болячках.
А вообще-то ей повезло иметь такую тетушку, как Клэр. Сначала, правда, у Кэтрин не было уверенности, что эта глухомань, навевающая меланхолию, подходящее для нее сейчас место.