Руфин был крупным ученым, и труды его очень ценились современными ему богословами. Естественно, госпожу Марцеллу терзало уязвленное самолюбие, и, вероятно, она не раз твердила себе: «Почему я должна уступить Руфина моей сопернице?» Снедаемая завистью, красавица обратилась к ученому с предложениями столь же нерелигиозными, сколь и непристойными. Она поставила на карту все, ни перед чем не остановилась, но… осталась с носом. По-видимому, этот Руфин крепко был привязан к госпоже Мелании. Известно, как мстительна бывает отверженная куртизанка. Оскорбленная в своих чувствах, госпожа Марцелла бросилась к святому отцу и разоблачила возлюбленного Мелании.
Святая блудница — святая, ибо эту куртизанку впоследствии причислили к лику святых, — заявила, что Руфин — еретик, так как перевел сочинение Оригена, что само по себе уже ересь.
Папа, если верить летописцам, не способен был ни в чем отказать госпоже Марцелле.
Выслушав, он энергично взмахнул своим распрекрасным жестяным жезлом, добросовестно прицелился и — бац! — обрушился на несчастного Руфина. Впрочем, Руфин, отлученный от церкви, продолжал жить припеваючи.
Все происшествие свидетельствует лишь о том, что и в первые века клерикалы не отличались высокой нравственностью.
При Иннокентии первом духовенство обогащалось в полную меру, обирая женщин, которых соблазняли галантные клирики.
Например, некая матрона, по имени Вестина, возлюбленная многих священников, истратила все свое имущество на церковь. В угоду папе Вестина построила в Риме роскошную базилику (ныне церковь Гервасия и Протасия), богато украшенную золотой и серебряной утварью. Так, дарохранительница для святого причастия, на главном алтаре, усыпанная драгоценными камнями, была из массивного золота; над крестильницей возвышался огромный серебряный олень, источавший воду; ларец, где хранят масло, предназначенное для изгнания бесов, был высечен из целого агата.
Кроме того, в храме было тридцать шесть медных подсвечников, каждый весом в сто шестьдесят килограммов.
Прибыль, которую приносили принадлежавшие этой церкви дома и земли, достигала баснословных цифр.
Вестина же умерла в нищете: все ее имущество поглотила церковь.
СИКСТ ТРЕТИЙ.
Папа, сорок шестой по счету, правивший с 432 по 440 год, был вполне бравым мужчиной. Святой отец считал, что монастыри и гаремы — это одно и то же: и здесь и там должен властвовать один папа!
Представьте себе его положение.
Молодая девушка, вступая в святую обитель как Христова невеста, становится его супругой.
Что ж, раз Иисус Христос не в состоянии спуститься на землю, пусть пеняет на себя! Кому же иначе быть заместителем господа, я вас спрашиваю?
Разумеется, папе.
По крайней мере, так утверждали епископы. И в самом деле, преподобный Сикст третий, получив священные полномочия от самого Иисуса Христа, нисколько не стесняясь, выполнял все функции добропорядочного супруга по отношению к своим правоверным.
Однажды ему не повезло: монахиня по имени Хризоногия оказала ему сопротивление…
Естественно, пришлось прибегнуть к насилию. В конце концов, папа он или нет, черт возьми?!
Но этого мало. Владыку Сикста третьего уличили еще в кровосмесительстве. Его бурная деятельность вызвала возмущение среди верующих. Был созван специальный собор для суда над его святейшеством. Но под силу ли собору тягаться с папой?
Сикст третий находился в наилучших отношениях со своим клиром. Его подчиненные распутничали так же, как он сам; к тому же настоятели монастырей помогли солидным подкупом повлиять на собравшихся; в результате Сикста третьего признали невиновным!
Через три месяца после собора священник Басс, глава обвинителей святого отца, был отравлен.