- Угодно вам войти, м-р Бертон? - сказал он, и, когда я поднялся в кэб, он обернулся к кучеру и крикнул ему: - В ресторан "Милан"!
Когда мы отъезжали, я заметил бледное лицо бродяги, по-видимому, нашедшего свою монету: стоя в тени, он не спускал с нас глаз.
Стром понял, что его волнение было мной замечено, и натянуто засмеялся.
- Не люблю таких субъектов, - сказал он, - это, конечно, глупо, их следует только жалеть. Но я не выношу, когда они подходят ко мне.
Его слова были просты и естественны, но нисколько меня не убедили. Мне доводилось видеть людей, застигнутых большой опасностью, и я не мог ошибиться в симптомах.
Впрочем, я воздержался от всяких объяснений, решив, что будет тактичнее переменить тему разговора.
- Боюсь, что мой туалет не подходит для "Милана", - сказал я. - Не знаю, удобно ли это?
Он пожал плечами.
- Мы возьмем отдельный кабинет - так будет гораздо приятнее.
Экипаж повернул на Стрэнд. Выглянув из окна, Стром дал кучеру некоторые указания. Свернув вправо и не доезжая до ярко освещенного подъезда известного ресторана, кучер остановился перед боковым незаметным входом.
Уплатив кучеру, он провел меня в большую залу, где вежливый, очень почтительный метрдотель вышел нам навстречу.
- Пожалуйста, отдельный кабинет и что-нибудь легкое к ужину, - сказал Стром.
- Слушаю, сэр, слушаю, - ответил тот. - Не угодно ли пожаловать сюда?
Он провел нас через длинный, блестяще освещенный коридор и, остановившись перед последней дверью налево, открыл ее.
Мы очутились в маленькой, но роскошно меблированной комнате, в которой стоял стол, накрытый для ужина, дивно убранный цветами.
Стром просмотрел меню и заказал пару блюд, название которых мне было неизвестно, а затем прибавил:
- Принесите бутылку "Гейдсика 98 года" и немного старого бренди.
Человек поклонился и, выдвинув стулья, бесшумно покинул комнату. Я не мог понять, заметил ли он наше поразительное сходство или нет. Во всяком случае, он не показал вида.
- Я всегда думал, что хороший лакей - самое замечательное произведение природы!
- Да, - сказал Стром, садясь за стол, -... а следовательно, и самое презренное.
- Это определение кажется мне несправедливым.
Стром посмотрел мне прямо в глаза.
- Можете ли вы не презирать человека, который ради легкого заработка превращает себя в машину для рабского исполнения чужих прихотей? Вора я гораздо больше уважаю, чем хорошего лакея.
Я засмеялся.
- Вы, пожалуй, правы! Во всяком случае, если бы мне предстоял выбор, я бы скорее согласился стать вором.
- Кто вы? - спросил неожиданно Стром и прибавил:- Я ставлю вам этот вопрос не из пустого любопытства.
- Я был далек от этой мысли, - возразил я любезно.- Потому-то я и не решаюсь ответить вам сразу.
Он улыбнулся, устремив на меня любопытный, смущающий взгляд.
- Будем откровенны, - сказал он вдруг. - Кажется, вы имеете возможность оказать мне значительную услугу, м-р Бертон.
- В самом деле? - отозвался я, закуривая папироску.
- С другой стороны, - продолжал он, - весьма вероятно, что и я вам мог бы пригодиться.
- Это вполне возможно.
Он облокотился на стол. Я заметил, что руки у него мускулистые и загорелые, руки человека, привыкшего к тяжелому физическому труду.
- Но я должен о вас знать несколько больше, - сказал он. - Кто вы? Откуда вы? Чего вы добиваетесь в жизни?
В этот момент открылась дверь, и вошел лакей. Он принес ужин. Пока он расставлял блюда и наливал вино, восхитительное вино, кстати сказать, Стром легко и остроумно говорил о разных незначительных предметах. Я отвечал наугад, в том же небрежном тоне. Мой ум был целиком занят тем таинственным намеком, который он мне бросил. Мне хотелось знать, какого рода услугу могу я ему оказать. Что она связана с нашим поразительным сходством, в этом я был убежден. Но дальше этого я не мог идти в своих догадках.