Воистину, бывали времена, когда Никтерис теряла покой и ей не терпелось полюбоваться на свои сокровища, но девушка урезонивала себя, говоря: "Что с того, если я весь век просижу здесь с моей жалкой и тусклой лампой, если снаружи горит лампа, которой дивятся десять тысяч крохотных сияющих светильников!"
Никтерис не сомневалась, что видела тот самый день и то самое солнце, о которых читала в книгах; отныне всегда, читая про день и про солнце, девушка представляла себе ночь и луну; когда же она читала про ночь и луну, в воображении девушки возникала только пещера и висящая в ней лампа.
X. ВЕЛИКАЯ ЛАМПА
Прошло немало времени, прежде чем девушке снова выдалась возможность выйти наружу, потому что Фалька, с тех пор, как обрушилась лампа, сделалась бдительнее и редко оставляла пленницу надолго. Но однажды ночью Никтерис, у которой слегка разболелась голова, прилегла на кровать и закрыла глаза. Она слышала, как Фалька подошла и склонилась над ее изголовьем, но, не желая поддерживать разговор, девушка лежала неподвижно, не открывая глаз. Удостоверившись, что пленница спит, Фалька оставила ее, двигаясь так неслышно, что столь необычная предосторожность заставила Никтерис открыть глаза и посмотреть ей вслед - как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фалька исчезла, словно бы пройдя сквозь картину, висящую далеко от привычного выхода. Девушка вскочила, напрочь позабыв о головной боли, и побежала в противоположном направлении; она вышла, наощупь отыскала лестницу и поднялась на крепостную стену. - Увы! Большая комната оказалась далеко не так светла, как маленькая, только что покинутая. Почему? О горе, неизбывное горе! Великая лампа исчезла! Неужели упала и разбилась? - и чудесный свет улетел на широких крыльях, так что теперь этот блистательный светляк парит, летит сквозь другую комнату, еще более просторную, еще более великолепную! Никтерис поглядела вниз, высматривая, не лежат ли на ковре осколки абажура, но не увидела даже ковра. Однако ничего ужасного вроде бы не случилось: не было ни гула, ни землетрясения, потому что все до одного крохотные светильники сияли ярче прежнего, и по их виду никто бы не заключил, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Что, если каждый из этих крохотных светильников вырастает в огромную лампу, и, побыв ею недолго, вынужден уйти и стать еще большей лампой - снаружи, за пределами этих пределов? Ах! - то живое, невидимое, снова пришло к ней - сегодня более властное, чем в прошлый раз! - так нежно расцеловало девушку, так ласково погладило ее щеки и лоб, легко взметнуло волосы, играя с темными локонами! Но вот невесомое дуновение стихло, и все замерло. Это существо тоже ушло? Что же будет дальше? Может статься, крохотные светильники вовсе не вырастают в большие, но сперва падают один за другим и гаснут, уходят? В это мгновение снизу долетел сладостный аромат, затем еще и еще. Ах, восхитительно! Может быть, все они просто минуют ее на пути к великой лампе! Затем послышалась музыка реки: в первый раз девушка была настолько поглощена небом, чтобы обратить внимание еще и на это. Что это? Увы, увы! Еще одно милое живое существо куда-то удаляется! Все они неспешно и торжественно уходят прочь, длинной, прекрасной вереницей, один за другим, и все по пути прощаются с нею! Должно быть, так: все новые и новые дивные звуки раздавались и затихали! Все "Снаружи" уходило куда-то еще, за пределы здешних пределов, следуя за великой и чудесной лампой! И она, Никтерис, останется нынче днем одна-одинешенька в опустевшем мире! Неужели некому повесить новую лампу взамен прежней, чтобы все эти существа не уходили прочь? Опечаленная, девушка возвратилась в свои пещеры. Она пыталась утешить себя, говоря, что, по крайней мере, снаружи останутся безбрежные пространства, но при мысли об 1опустевшем 0пространстве девушка содрогнулась.
Когда ей следующий раз удалось вырваться на волю, на востоке вставал месяц: ну вот, пришла новая лампа, и теперь все будет хорошо, подумала девушка.
Можно до бесконечности описывать смену чувств в душе Никтерис, чувств более разнообразных и неуловимо-тонких, нежели бесчисленные фазы тысячи изменчивых лун. Каждое новое превращение в беспредельном мире природы переполняло душу девушки неизъяснимым блаженством.