В каком-то месте дорога пропадала, и там, где она пропадала, из-за снежной гряды выглядывали черные треугольники крыш и клубился легкий розовато-серый дымок. Это была Чернушка.
- Вот она - Чернушка, - показал рукой Саша. Глаза его не могли оторваться от этого уютного, домашнего дымка, который неторопливо плыл над кровлями маленькой русской деревушки.
Артюхов ничего не сказал, отметил что-то на карте и спрятал ее в планшет.
- Пошли, - сказал он.
Саша старался не отставать от Артюхова. Как всегда перед боем, лицо его пылало, на щеках выступил румянец. В голубых глазах играл задорный мальчишеский огонек. Он оглянулся, увидел Бардабаева, Воробьева, Копылова и других ребят. Великан Бардабаев, отдуваясь, тащил на плече тяжелую цинку с патронами.
- Что, Миша? - окликнул его Матросов. - Валеночек не подведет?
Бардабаев хмыкнул, перекинул цинку и что-то пробормотал под нос.
- Пожалуй, и без валенок жарко будет, - усмехнулся Копылов.
- Ну что ж, - сказал Саша, - жарко будет - валенки скинем, босиком в атаку пойдем. Воевать так воевать...
Заметив, что отстал от Артюхова, он кивнул товарищам и побежал, прижимая к животу автомат.
Почти вся рота была уже на опушке.
И тут произошло то, чего никто не мог ожидать. Даже Саша, который уже не раз бывал под огнем, не сразу понял, что именно случилось.
Над ухом у него прозвучал знакомый жалобный свист, вокруг защелкало, застучало, и на глазах у него от большой, толстой пихты с треском отлетела лохматая светлая щепка.
- Ложись! - услыхал он сдавленный голос Артюхова, увидел, как один за другим попадали в снег его товарищи, и сам повалился набок, вовремя перехватив автомат.
- Назад! - крикнул Артюхов и тоже залег.
Люди ползли назад и прятались за деревьями.
Саша пополз к Артюхову. Командир роты лежал за деревом вместе с лейтенантом Брякиным и командиром первого взвода. У взводного была поцарапана пулей кисть руки; он сосал ее и сплевывал на снег кровь.
- Дзот, чтоб их черти взяли!.. - прохрипел Артюхов и, яростно скомкав, отбросил в сторону коробку с папиросами, за которой машинально полез в карман.
- И не один, а целых три дзота, товарищ старший лейтенант! - крикнул Саша; он показал рукой в сторону маленького леска, замыкавшего поляну.
В эту минуту у них за спиной, над вершинами Ломоватого бора, показалось солнце, и трепетный свет февральской зари залил поляну.
- Вон, вон, видите? - показал Саша.
Теперь, на солнце, лесистый островок казался ближе, чем раньше. Вглядевшись, можно было различить отдельные деревья, а присмотревшись внимательнее, можно было установить и местонахождение вражеских огневых точек. Пулеметы молчали, но солнце выдавало их - белые тесаные рамы деревянных амбразур проступали даже сквозь густую сеть маскировки.
- Ах, шут подери, да ведь это же целая лесная крепость! - сказал лейтенант Брякин.
- Н-да, - сказал Артюхов. - Расход непредвиденный. Однако оставить Чернушку на нашей совести мы не можем. Обойти дзоты - не выйдет: поляна у них тут пристреляна, как видно, до последней пяди. Придется штурмовать с фронта... Саша, - повернулся он к Матросову, - лейтенантов Губина и Донского - ко мне!
Саша разыскал и привел к Артюхову командиров второго и четвертого взводов. Артюхов объяснил им свой план: взводы Донского и Губина решительным штурмом блокируют фланговые дзоты. Остальные берут на себя задачу подавить центральный, по-видимому, самый мощный.
- Работа предстоит нелегкая, - сказал Артюхов. - Но выполнить ее нужно быстро, иначе вся операция пойдет прахом.
Командиры вернулись к своим подразделениям, и через минуту громкое, раскатистое "ура!", залповый огонь и ответная дробь немецких пулеметов возвестили о том, что штурм лесной крепости начался.
5
Артюхов любил Сашу, ему приятно было видеть возле себя этого скромного голубоглазого, с прозрачным, чистым и открытым взглядом, молодого солдата.