Продолжать разговор с мужем дальше она не могла: боялась сорваться - накричать или разрыдаться.
Оля вернула телефон Максу, села на диван к сыну и вдруг, уронив голову на сцепленные руки, чуть слышно простонала:
- Господи, ведь это никогда, никогда, никогда не кончится!
***
В совершенной растерянности Белов опустил руку с трубкой на диван. Напротив него сидел голый по пояс Фил и пытался здоровой правой рукой (перебинтованная левая висела на перевязи) выковырять с помощью отвертки расплющенные пули из пластины раскуроченного бронежилета. Короткие гудки из трубки в руке Белова привлекли его внимание.
- Что, психует? - кивнул на трубку он.
- Так... - неопределенно ответил Саша.
- Понятно... Баба есть баба, что с нее взять? - улыбнулся Фил. - Сань, а с чего, вообще, такой кипиш: всем на дно, мобилу отключить, никому не звонить?
Саша, не глядя, протянул руку назад и положил трубку на стоящий на табуретке аппарат.
- Есть маза, что ноги у этого дела с Лубянки растут, - неохотно объяснил он.
- С Лубянки?! - поднял голову Фил. - Я ж тебе говорил про "Белую стрелу", а ты смеялся!
- Фил, "Белая стрела" - это фильм про индейцев киностудии ДЕФА... - с легкой досадой поморщился Саша. - С Гойко Митичем в главной роли...
Фил безнадежно махнул здоровой рукой.
- Да тебе разве что докажешь!
- Федералы сами пачкаться не будут, они через третьи руки работают, - задумчиво продолжал Белый. - Может быть, это даже... Космос...
- Ты что, предъявляешь? - мгновенно насторожился Фил.
Он отложил в сторону пластину бронежилета, встал и подошел к Саше.
- Да нет, - опустив глаза, пожал плечами Белый. - Я только предположил...
- Брат, погоди, Космос не при делах... - недоуменно покачал головой Фил.
- Может быть... - Белов отвернулся и после короткой паузы добавил:
- Я сейчас никому не верю...
VII
На столе рядом с фотографией Сашиного отца стояла накрытая пирожком с морковкой стопка водки. Укрывшись пледом, Татьяна Николаевна лежала на диване и смотрела телевизор. Она ждала новостей о сегодняшней перестрелке - вдруг там скажут что-нибудь новое. О покушении на ее сына сообщалось в каждом выпуске, но ничего, кроме того, что она видела своими глазами, в этих сообщениях не было. Наконец, на экране появились кадры со знакомой картинкой ее двора, и зазвучал комментарий ведущего. Его голос казался Татьяне Николаевне холодным и равнодушным:
"По свидетельствам очевидцев, события развивались следующим образом. Около пяти часов вечера во двор въехал автомобиль известного бизнесмена Александра Белова. Когда Белов и его помощник Филатов направились к подъезду, по ним с трех сторон был открыт огонь из автоматического оружия..."
Опять ничего нового... Вдруг зазвенел телефон. Татьяна Николаевна тяжело поднялась с дивана и сняла трубку.
- Алло... Кать, ну какой же он добрый? Ты же знаешь... Саня тебе звонил? Ну, как? Сердце прихватило, конечно... Ты заедешь? Тогда заскочи в аптеку, купи нитроглицерина, а то у меня кончился... Да не отпускает никак. Ну, давай, Катюш, приезжай, мне стоять тяжело. Пока...
Грудь по-прежнему стягивала изнурительная неотступающая боль. Татьяна Николаевна положила трубку и, осторожно опустившись на диван, с невеселой улыбкой взглянула на фотографию покойного мужа.