– Может, поищем еще?
– А мне здесь нравится, – решительно заявила Татьяна. Бармен одним глазом посмотрел на нее поверх своей газеты, и Иллариону почудилось мелькнувшее в этом взгляде одобрение.
– Ну, хорошо, – сказал Илларион. – Только чур, потом не жаловаться.
Он усадил Татьяну за столик под портретом улыбчивого рыжего насекомого в широкополой шляпе с петушиным пером и направился к стойке. Бармен при его приближении спокойно отложил газету и воззрился на него безо всякого интереса, но и без раздражения.
– Уважаемый, – обратился к нему Илларион, – у вас здесь только водопой, или поесть тоже можно?
Бармен пожал одним плечом – впрочем, вполне дружелюбно. – и небрежным профессиональным жестом выбросил на стойку меню. Илларион рассеянно кивнул и вернулся к Татьяне, на ходу скользя глазами по строчкам. Он был приятно удивлен: меню оказалось весьма пространным, а цены – умеренными.
Тем временем в зале появилась официантка, и Забродов сделал заказ. Татьяна настояла на том, чтобы выпить пива – в конце концов, это был пивной бар, а не «Макдональдс», – и Илларион заметил, что бармен снова посмотрел в ее сторону с одобрением. Задержав проходившую мимо официантку, бармен что-то негромко сказал ей, та кивнула и скрылась на кухне. Через минуту после ее ухода в зале появился немолодой человек с акустической гитарой, присел на табурет у стойки и начал наигрывать что-то красивое и невероятно сложное, рассеянно глядя куда-то в пространство. Илларион уважительно хмыкнул: это заведение начинало ему нравиться.
Еда оказалась не слишком изысканной, но плотной и по-настоящему вкусной, а пиво было выше всяческих похвал. Гитарист перебирал струны, время от времени прерывая игру, чтобы затянуться дымившейся в пепельнице сигаретой, и глядя не его нервные руки с длинными гибкими пальцами, Илларион снова подумал, что, вполне возможно, все еще будет хорошо.
После того, как они расплатились и ушли, рыжеусый бармен немного поболтал с седым гитаристом Гришей, выкурил с ним за компанию сигаретку и нацедил Грише бокал темного – Гриша любил темное пиво. Сам бармен любил светлое, но пить не стал: от пива он соловел, а день только начинался.
Выпив пива, Гриша совсем загрустил, повесил голову и перестал отвечать на реплики бармена, снова принявшись выделывать акробатические этюды на шести струнах. Такое случалось с ним частенько – по натуре Гриша был пессимистом, – и бармен, незаметно пожав плечами, вернулся к своей газете. Ему хотелось поскорее дочитать статью, которая его заинтересовала, чтобы позже обсудить ее с кем-нибудь, хотя бы с тем же Гришей, который после пятого или шестого бокала любил поговорить о политике и становился настолько же красноречив, насколько до этого бывал немногословен.
Статья называлась «Власть уркаганская» и была подписана Андреем Кареевым.
Глава 10
Муха приходил в себя постепенно, как бы по частям. Где-то на границе слышимости играла музыка, за стеной кто-то ходил, время от времени наступая на скрипучую половицу, которая отзывалась пронзительным негодующим визгом. Где-то совсем рядом капала вода, а спину ощутимо пригревало.
Вокруг было темно, и некоторое время тело еще цеплялось за иллюзию сна и покоя, но тут Муха совершил ошибку, открыв глаза и шевельнув головой, и покой испарился, как капля пролитой на раскаленную плиту воды.
Голова сразу же, как по команде, стала раскалываться надвое, причем острие этого клина располагалось почему-то не во лбу или затылке, как это обычно бывает, а в самом кончике подбородка. Кроме того, у него ныли запястья и затекла спина, а в глазах все двоилось и плыло, как от сильного похмелья.
Муха попытался встать и окончательно пришел в себя, обнаружив, что не может этого сделать из-за наручников.