«Не упусти»… Знать бы, чем ее удержать.., и чем она меня держит, кстати. Ты не знаешь?
– Этого, брат, никто не знает, – грустнея, сказал Мещеряков. – Я, к примеру, двадцать пять лет женат, а как не знал, что она во мне нашла, так и до сих пор не знаю.
Как бы то ни было, Илларион чувствовал себя помолодевшим на добрых двадцать лет и порой удивленно вздрагивал, увидев в зеркале все то же лицо с сеткой морщин в уголках глаз и седыми висками. Он даже начал побаиваться, что потихоньку выживает из ума, но на работе все было, как обычно: получив задачу, он отключался от всего на свете до тех пор, пока она не оказывалась выполненной и очередной бедолага, вызволенный из смертельно опасной передряги, не отправлялся на «скорой помощи» в больницу или своим ходом в ближайшую забегаловку, где подавали спиртное – праздновать свое возвращение с того света. Там, на работе, думать о своих отношениях с Татьяной ему было некогда: Москва – очень большой город, в котором все время что-нибудь происходит.
– Эй, – позвала Татьяна, – очнись! Ты что, в самом деле язык откусил?
– М-м-м-м, – промычал Илларион, показывая, что да, откусил.
– Радость-то какая, – всплеснула руками Татьяна. – Теперь ты просто идеальный мужчина, осталось только застеклить и взять в рамочку.
– А еще лучше проложить нафталином и повесить в шкаф, – сказал Илларион. – Типично женский подход к проблеме взаимоотношений полов.
– А что, существует такая проблема? – удивленно спросила Татьяна голосом наивной восьмиклассницы.
– Еще бы! Ты что же, газетных статей не читаешь?
– Каюсь, – Татьяна потупилась, – не читаю. Я их пишу. Все пишу, пишу.., круглые сутки пишу, а почитать некогда. Даже то, что сама написала.
– Вот тебе и проблема, – наставительно сказал Илларион. – Женщина не хочет читать прессу, а мужчина категорически против того, чтобы смотреть бразильский сериал. В результате скандал с рукоприкладством, оскорбленный в своих лучших чувствах супруг грозится спрыгнуть с балкона, перелезает через перила, оступается и повисает на этих самых перилах, вопя благим матом.
– Какие глупости ты сочиняешь, – сказала Татьяна. – Такого даже наши артисты из отдела криминальной хроники наутро после празднования Дня печати не сочинят.
– А это потому, что жизнь – лучший сочинитель, – сказал Илларион. – Не веришь мне, позвони Игорю. Он лично такого скалолаза обратно на балкон втаскивал. Причем, заметь, супруга этого типа спьяну заперлась и в дом нас так и не впустила. Пришлось твоему брату опять по стенке карабкаться.
– Слушай, это кошмар, – сказала Татьяна. – Что же это делается на свете?
– Да уж, – Илларион криво усмехнулся. – А ты говоришь, половая проблема.
– Это ты говоришь, – возмутилась Татьяна. – А я об этом говорить не могу, поскольку для меня в данный момент такой проблемы не существует.
– Вот как? – удивился Забродов. – Как же тебе удалось ее решить?
– Сейчас покажу, – с угрозой пообещала Татьяна.
– А обед? – взмолился Илларион. – Обед-то как же?
– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – со вздохом констатировала Татьяна. – Ладно, не буду я тебе ничего показывать. Ешь, объедайся.
Илларион с сомнением осмотрел стол и пожал плечами.
– Да ну его, – сказал он. – К черту обед! Ведь видно же, что гадость. Вернемся к проблеме взаимоотношений противоположных полов.
– Гадость? – после многозначительной паузы переспросила Татьяна.
– Конечно, гадость! Смотри, вон там что-то зелененькое, а там белое.., а я люблю, чтобы коричневое или, в крайнем случае, розовое. Веточки какие-то… Что я, парнокопытное – веточками питаться?
– Все, – сказала Татьяна, – ты допрыгался, капитан Забродов. Кстати, ты правда капитан?
– Ничего подобного, – ответил Илларион.