Очкастый спичрайтер привольно раскинулся в глубоком кожаном кресле поодаль, поблескивая оттуда своими линзами. Этот сопляк тоже курил, небрежно сбивая пепел в стоявшую у него на колене хромированную пепельницу – Вареный, когда хотел, умел быть демократичным. Нагаев сдержал кривую ухмылку: если бы молокосос с дипломом философского факультета, с независимым видом сидевший сейчас в кресле, знал, кто его работодатель на самом деле, он бы наверняка обмочился, не сходя с места. Впрочем, подумал Нагаев, вполне возможно, что и знает: нынче пошла такая понятливая молодежь, да и привыкли уже ко всему…
Он мысленно покачал головой: чудны дела твои, Господи! Сколько бы ни кричали журналисты о просачивании криминалитета во властные структуры, такое им и в страшном сне не снилось: чтобы в Думу баллотировался не просто неразборчивый в связях и методах бизнесмен, а настоящий урка, стопроцентный вор в законе, на котором пробу негде ставить… «Времена меняются, – подумал капитан Нагаев, аккуратно прикрывая за собой высокую двустворчатую дверь красного дерева и без приглашения усаживаясь в свободное кресло. – Скоро это будет в порядке вещей. Что ж, эти, по крайней мере, наведут порядок в нашем хлеву. Тот, кто может держать в кулаке зону, удержит и страну. Кому-то дадут по рукам, а кого-то просто тихо пришьют, и будет тишь да гладь. Надо же, как мне повезло! Ведь я его, волка старого, чуть не упек на всю катушку. Спасибо, вразумил Господь, подсказал дураку, где его счастье. Побеждает сильнейший, а сила – вот она, родимая, кости свои у камина греет. Ах, как повезло!»
Вареный бросил на него быстрый взгляд поверх листков распечатки, которые держал в руке, и откашлялся в кулак.
– Алеша, дружок, – мягко сказал он, – зайди попозже. Мне с человеком поговорить надо.
«Дружок» молча кивнул, меланхолично ввинтил недокуренную сигарету в донышко пепельницы и поднялся плавным грациозным движением. Он не вильнул бедрами, но Нагаеву показалось, что вильнул – похоже было на то, что этот парень не только писал для Вареного официальные тексты, но и оказывал некоторые другие услуги. «Старый педрила, – подумал Нагаев про своего хозяина. – Никак не отвыкнет от лагерных замашек. А туда же, в Думу… Впрочем, это сейчас, кажется, модно.»
Спичрайтер вышел, на прощание окинув Нагаева долгим оценивающим взглядом. Капитан сделал каменное лицо и отвернулся: голубых он презирал и при случае был не прочь поучить их с помощью резиновой дубинки.
– Ну, – опуская бумаги на колени, сказал Вареный, – чем порадуешь, капитан?
– Да новостей-то особых нет, – сказал Нагаев, подавляя желание сесть прямее и подвинуться на краешек кресла. Вместо этого он съехал поглубже, забросил ногу на ногу и развалился, безотчетно копируя позу голубого спичрайтера. – Позавчера троих чернозадых прибили. Фирма у них была – «Цветы юга», что ли…
Выслали на хрен.
– Вот так новость, – Вареный пососал свою сигарету, недовольно осмотрел ее со всех сторон и бросил в камин. – Я еще три дня назад послал туда своих людей, чтобы были наготове, так что теперь эти самые «Цветы» у меня в кармане.
– Ага, – сказал Нагаев, – вот, значит, кто не дал им оборудование вывезти!
– А ты думал… Поновее что-нибудь есть?
– Не знаю даже, интересно ли это тебе.., вам…
– Привыкай, капитан, привыкай. Я теперь персона важная, ко мне ногой не постучишься. Так что там у тебя?
– Муха прокололся. Замочил клиента на хате. Есть свидетель, который его видел, так что найти этого артиста – вопрос времени.
– Ну да? – Вареный оживился. – Это интересно.
Это оч-чень интересно… Это надо обдумать. Ты вот что, капитан… Ты его найди обязательно, и как только найдешь, сразу волоки ко мне. Ну, обработай, конечно, чтобы был помягче… Он мне может пригодиться. Есть у меня на примете одно дельце.