Только от них отбоярились, кто‑то пустил по забору и крыше длинную очередь из КПВТ «14,5‑миллиметровый крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый.».
Числов заорал:
– В ружье! Нападение на комендатуру!
Не дожидаясь дублирующих команд от масхадовца‑пэтэушника, Серега организовал оборону сам. Причем заставил стрелять и духов‑ополченцев: нападение – оно и есть нападение, кто знает – кто напал?
Ополченцы, взрослые дядьки, все служившие в Советской Армии, растерялись и подчинились молодому летехе по не забытому еще уставу. Подчинились все, кроме одного, который обкурился анашой и сидел, раскачиваясь с передернутым автоматом, на топчане, время от времени причитая нараспев:
– Вах, как я люблю оружие!
Вот этот «любитель оружия» и был единственным, кто не стрелял…
Нападение отбили без потерь, а среди нападавших кое‑кого почикали… Почти сразу потом вернулся федеральный комендант с дежурным взводом. А звали этого коменданта, в ту пору еще подполковника, – Примаков Александр Васильевич. Вот тогда они нормально и познакомились. Примаков просто поразился прыти и толковости молодого летехи…
…Комендант‑чеченец вернулся под утро, долго зло молчал, потом позвал своего пэтэушного помощника в какой‑то дом неподалеку – оттуда донеслась ругань, а затем раздались пистолетные выстрелы. Больше помощника никто не видел…
…Через две недели совместные комендатуры свернули. Журналист и поэт Александр Харченко писал о тех днях: «Давай, налей, комбат, по стопке водки. Уходим, огрызаясь, словно волки. Ни я, ни ты – не виноват…»
…После выхода из Чечни Сергей Числов был направлен в Псков, на должность командира разведвзвода… Через год стал старлеем и чуть позже – ротным. Так и не женился – подружек на ночь находил легко, но тяготиться их обществом начинал быстро. В девяносто восьмом Серега поступил заочно на юрфак – решил все‑таки получить и университетский диплом, хотя злые языки говорили: мол, Числов себе запасной аэродром для близкого дембеля готовит. Жизнь шла, надо было как‑то обустраиваться, надо было как‑то перетаскивать в Россию своих из Еревана, где было совсем все плохо…
Снова в Чечню Сергея направили почти сразу после начала «второй войны». Его назначили заместителем командира усиленной шестой роты 102‑го парашютно‑десантного полка 76‑й воздушно‑десантной дивизии. Представлялся в Чечне по прибытии Числов как раз бывшему федеральному коменданту Аргунского района Примакову – уже полковнику.
И уже в Чечне Сергей получил капитана. Выписку из приказа о присвоении очередного воинского звания в роту доставил все тот же Примаков… Потом все завертелось, как в безумном калейдоскопе: «выходы», «выезды», «зачистки»… Числов чувствовал, что тупеет, что он способен на большее, что его потенциал не используется даже наполовину… А потом случился этот идиотский «выход» в квадрат 3844…
…Числов лежал в полутьме палатки, прихлебывал разведенный спирт и то ли вспоминал, то ли грезил о чем‑то… Неожиданно полог отдернулся, и внутрь вошел Примаков.
Сергей на его появление отреагировал лишь легким поворотом головы, что было, конечно, не только нарушением устава, но и простым общечеловеческим хамством. Полковник некоторое время рассматривал лежавшего капитана, а потом негромко, но с характерным металлом в голосе скомандовал:
– Встать!
Числов несколько секунд не реагировал на команду, но затем все же завозился‑засопел и встал, чуть покачиваясь и глядя в сторону. Примаков молча смотрел на него и, не дождавшись ответного взгляда, сказал:
–Да‑а…
Они еще немного поиграли в молчанку, потом полковник тяжело сел на ту же самую койку, на которой совсем недавно сидел Рыдлевка.