— Как близко?
— Летите прямо на отель, а я скажу, когда хватит.
— Хорошо.
«Пайпер Чероки» сделал вираж и полетел по прямой.
— Немного ниже, — произнес Ясир Носсэр, глядя в бинокль через лобовое стекло. — Хорошо, оставайтесь на этом уровне.
— А вы разве не собираетесь делать снимок?
— Да, да. Как же я забыл?
И, достав из спортивной сумки девятимиллиметровый пистолет, Ясир Носсэр приставил его к виску ничего не подозревающего пилота.
Ясир спустил курок. Глаза пилота выскочили из орбит и прилипли к боковому стеклу.
Ясир Носсэр подхватил штурвал из рук мертвого летчика и с криками: «Алла акбар! Господь велик!» — бросился вперед.
* * *
На каждой из четырех сторон десятого этажа отеля было примерно по десять дверей. Солнце стояло высоко, и его осенние лучи, лившиеся сквозь прозрачные окна, создавали какую-то сверхъестественную картину.
Тамайо осторожно двигалась по широким коридорам, стараясь уловить малейший шорох, доносящийся из-за дверей.
Каждый раз, заслышав что-нибудь подозрительное, Тамайо сразу становилась на колени и прикладывала ухо к панели.
Но до сих пор до нее не доносилось ничего, что напоминало бы резкий голос Абир Гхулы.
Вот за дверью раздались позывные Си-эн-эн. Тамайо ненавидела этот канал, считая, что его ведущим самое место где-нибудь в заводском радиоузле. Несмотря на известность, никого из них не приглашали к Лено, не говоря уже о Леттермане.
Уже собираясь подняться на следующий этаж, Тамайо вдруг услышала чей-то скрипучий голос:
— Посмотри, кто там прячется за дверью, Римо.
Голос показался девушке знакомым, но, прежде чем она успела сообразить, кому он принадлежит, дверь резко распахнулась, и Танака влетела в комнату, визжа, как кошка, которой прищемили хвост.
У нее тут же отобрали большую сумку, и чья-то крепкая рука приподняла журналистку с такой легкостью, как будто она была бестелесной.
Тамайо тут же узнала эти глубоко посаженные глаза и высокие скулы.
— Что вы здесь делаете? — спросил ее человек, представившийся ей когда-то Римо.
— Вам какая разница? — вопросом на вопрос ответила Тамайо.
— Я совсем не то хотел услышать.
— Слушайте, дайте мне десять минут на эксклюзив с Абир Гхулой, и я никому не скажу, что она здесь.
— Нет вопросов.
— Отлично! А у вас не будет проблем, когда я выйду в эфир?
— Вы никуда и ни с чем не выйдете, — отрезал Римо.
И Тамайо Танаку подвели к королевских размеров кровати, на которой под голубыми покрывалами лежала женщина с волосами цвета воронова крыла.
— Она умерла? — ахнула Тамайо, чувствуя, что ее история превращается в краткий некролог.
— Просто отсыпается.
— Мусульмане же не пьют!
— Она не потому отсыпается, — отозвался Римо и легонько сдавил Тамайо шею.
Танака не почувствовала, как ничком рухнула на кровать. Очнулась она только спустя некоторое время, почувствовав на своем лице дыхание Абир Гхулы.
— М-м-м! — пробормотала та.
— Я Тамайо Танака. Могу я взять у вас интервью?
— М-м-м.
— Вы меня помните? Тамми? Из «Ночного зеркала»?
Гхула приоткрыла один глаз. Взгляд ее сначала упал на лицо Тамайо, затем переместился на ее волосы и, наконец, остановился на голубых глазах.
— Это ты мой голубоглазый блондин?
— Если вы дадите мне интервью, я буду вашим розовым пуделечком.
Абир Гхула мечтательно улыбнулась.
— Я еще никогда не занималась оральным сексом с блондином, — проговорила она. — Ты знаешь, что фелляция — слово арабское?
— Я не...
— Я скажу тебе все, что ты хочешь, если ты дашь мне попробовать твою твердую плоть.
— Ну конечно! — хриплым голосом отозвалась Тамайо. — Но лучше заниматься любовью в темноте, под покрывалом.
— Да, так будет просто восхитительно.
— Тогда закройся. Ты готова?
— Положи мне его в рот, и я высосу его досуха.
* * *
— Кажется, кто-то из н