Услышав такое оскорбление, Юсеф Гамаль схватил обидчика за горло и попытался открутить ему голову.
Присутствующим едва удалось оттащить его от Муззамиля.
— Юсеф слишком горяч, прости его, о Муззамиль!
— Он палестинец, и этим все сказано, — отозвался тот, когда его темное, бородатое лицо восстановило прежний цвет. Голос Муззамиля звучал немного сдавленно, но в нем не чувствовалось ни гнева, ни страха.
— Иногда очень кстати, когда нос у тебя как у еврея, — бросил бородач просителю, который тут же разметал в стороны товарищей и вновь бросился на своего обидчика.
На сей раз Муззамиль оказался во всеоружии. Юсеф, который привык воевать с «Калашниковым» или РПГ в руках, никак не ожидал, что его выведет из строя обычный кулак. По правде говоря, Гамаль и не увидел того кулака, которым ему въехали в челюсть.
Когда Юсеф очухался, он увидел склонившегося над ним Муззамиля.
— Нос твой, к счастью, цел.
— Зато челюсть, кажется, разбита, — ошеломленно пробормотал Гамаль.
— Ничего, заживет. В будущем важен только твой сионистский нос.
— В Афганистане-то?
— Нет. Пусть туда едут дураки. А на тебя у меня другие виды.
В ту же ночь Юсеф покинул лагерь. Путешествуя на «лендровере», на лодке и на верблюде, он в конце концов прибыл в незнакомый город со множеством минаретов.
— Что за город такой, а?
— Тегеран.
— Я в Иране!
— Да.
— Ты перс?
— Да. Мое настоящее имя Абуф.
Юсеф Гамаль нахмурился. Конечно, персы поклоняются Аллаху, а их лидер, аятолла, — благочестивый мусульманин. Но все-таки они персы, а не арабы. А это совсем другое дело.
— В будущем тебе понадобится новое имя...
— Абу Гамалин, — быстро отозвался Юсеф.
— Неплохое имя для того, чтобы проводить теракты и подписывать коммюнике. А я говорю о кличке.
— Меня не будут звать так каждый день?
— Нет, кличка существует только для внутреннего пользования.
— Тогда мне все равно, — хмыкнул Гамаль.
— Ладно, — кивнул Абуф-перс и сообщил парню кличку: — Юсеф-еврей.
Единственное, что остановило Гамаля от того, чтобы тут же не перерезать горло презренному персу, было присутствие вооруженных «стражей исламской революции».
— Ты поедешь в Америку, — сообщил Абуф, когда Юсеф успокоился.
— Ни за что! В Америке не место для мусульманина.
— Примешь там американское гражданство...
— Никогда! Лучше уж сгореть в аду!
— Поступишь на работу и «заснешь», — невозмутимо продолжал перс.
— Это что, приказ для бойца?
— Работа позволит тебе обеспечить существование до тех самых пор, пока тебя не позовут. Под «сном» я имею в виду твое бездействие как агента.
— И сколько же я буду «спать»?
— Пока тебе не прикажут пробудиться.
— А тогда что?
— Скажут. Ты можешь «проспать» очень долго.
* * *
В действительности он «проспал» целых шесть лет. Прошло так много времени, что Юсеф-еврей забеспокоился, не забыли ли о нем надменные персы. Кончилась интифада, во время которой многие превратились в мучеников. Прошла также война в Персидском заливе. И все это без всякого участия Юсефа. Вернее, того хуже — он тем временем слыл всего-навсего ничтожным американским гражданином, водителем такси в Нью-Йорке.
Ужасная судьба! Все друзья Юсефа погибли и уже находились в раю, в объятиях Аллаха. А он был обречен бороться с ужасным уличным движением и, подобно погонщику верблюдов древности, перевозить евреев туда, куда им захочется.
И вдруг через шесть месяцев после неудачной попытки взорвать Центр международной торговли среди ночи раздался звонок.
— Мы собираем армию, — сообщили ему приятным голосом.
— Кто это? — спросонья не понял Юсеф.
— Абуф просил меня связаться с тобой.
— Абуф?! И где он?
— В раю.
— Какое счастье! А я вот прозябаю в Хобокене. Здесь хуже, чем в аду.
— Приходи в мечеть Абу аль-Кальбина, в Джерси-Сити, Юсеф Избранный.