— Ты собираешься разъезжать с двумя пушками? — заметил пожилой. — Для Массачусетса это будет выглядеть довольно странно.
Я кивнул.
— Это слабое место. Но мы должны пойти на риск.
— Значит, я буду в штатском, — сказал пожилой. — Стрелять в полицейского в форме — это уже не случайная оплошность. Тогда слабых мест станет два.
— Хорошо, — сказал я. — Согласен. Замечательно. Ты детектив в штатском, ты вытаскиваешь свой значок, а я думаю, что это пистолет. Такое случается.
— Но как мы будем умирать? — спросил пожилой. — Просто схватимся за животы и повалимся на землю, как в старом кино про Дикий Запад?
— Это не будет убедительно, — возразил Элиот. — Все должно выглядеть как надо. У Ричарда Бека не должно возникнуть никаких сомнений.
— Нам будут нужны реквизиты из Голливуда, — сказала Даффи. — Кевларовые бронежилеты и презервативы с фальшивой кровью, взрывающиеся по радиосигналу.
— Ты сможешь это достать?
— Надеюсь, в Нью-Йорке или Бостоне найдется что-нибудь подходящее.
— У нас очень мало времени.
— Можешь мне не напоминать об этом, — усмехнулась Даффи.
На этом завершился день номер девять. Даффи хотела, чтобы я перебрался в мотель, и предложила отправить кого-нибудь за моими вещами, оставшимися в гостинице в Бостоне. Я успокоил ее, сказав, что у меня нет никаких вещей. Она искоса посмотрела на меня, но промолчала. Я устроился в номере рядом с пожилым. Кто-то съездил за пиццей. Все вокруг суетились и постоянно звонили кому-то по сотовым телефонам. Меня оставили в покое. Я лег на кровать и мысленно прокрутил все от начала до конца. Составил перечень того, что мы упустили из виду. Перечень получился длинным. Но больше всего меня беспокоил один пункт. Строго говоря, не имевший отношения к этому перечню. Как бы параллельный ему. Встав с кровати, я отправился на поиски Даффи. Она как раз приехала и шла со стоянки в свой номер.
— Захария Бек тут не главный, — сказал я. — Он не может быть главным. Если в дело замешан Куинн, он босс. Второй скрипкой он не будет. Если только этот Бек не негодяй почище Куинна, но об этом мне даже не хочется говорить.
— А может быть, твой Куинн стал другим, — возразила Даффи. — Как-никак, он получил две пули в голову. Быть может, это как-то затронуло его мозг. Сделало его не таким ретивым.
Я ничего не ответил. Даффи заторопилась прочь. Я вернулся к себе в номер.
День номер десять начался с того, что прибыли транспортные средства. Пожилому достался семилетний «Шевроле каприс», с которым он должен был разыгрывать свою роль полицейского в штатском. Машина была с мотором от «корвета» последнего года выпуска. Внешний вид у нее был как раз такой, какой требовался. Пикап оказался старой облупившейся колымагой красного цвета. Впереди красовался «кенгурятник». Я краем уха услышал, как молодые ребята обсуждали, можно ли будет этим воспользоваться. Мне предстояло сесть за руль непримечательного коричневого фургона. Это была самая не привлекающая к себе внимание машина, какую мне только доводилось видеть. Салон без окон; в задней двери два небольших окошка. Я проверил, есть ли бардачок. Есть.
— Все в порядке? — спросил Элиот.
Я похлопал фургон по капоту, как это делают водители грузовиков, и толстый металл глухо загудел в ответ.
— Замечательно, — сказал я. — Я хочу, чтобы револьверы были под мощные патроны 44-го калибра «магнум». Мне нужно три патрона с тяжелыми пулями с мягкими наконечниками и девять холостых. Постарайтесь, чтобы холостые были как можно громче.
— Хорошо, — кивнул Элиот. — А почему именно с мягкими наконечниками?
— Меня беспокоит рикошет, — объяснил я. — Я не хочу задеть кого-нибудь случайно. Пули с мягким наконечником деформируются и застревают в том, во что попали.