Тут не могло быть никаких сомнений. Абсолютно никаких сомнений. То же щуплое телосложение, то же бледное лицо. Те же длинные пальцы. На ней были джинсы и теплый рыбацкий свитер. Волосы растрепаны ветром. Ей было лет пятьдесят. Она выглядела усталой и взволнованной. Женщина остановилась футах в шести от машины, словно давая понять, что по правилам приличия мне следует выйти из машины ей навстречу. Поэтому я открыл дверь и шагнул на дорожку. От долгой неподвижности мое тело затекло. Я сделал шаг вперед, и женщина протянула мне руку. Я пожал ее. Холодная как лед, рука состояла из одних костей и сухожилий.
— Мой сын рассказал мне о случившемся, — сказала женщина. В ее тихом голосе звучал налет хрипотцы, как будто она была заядлой курильщицей или недавно ей пришлось много плакать. — Не могу выразить вам, насколько я признательна за вашу помощь.
— С ним все в порядке? — спросил я.
Женщина нахмурилась, будто не знала, что ответить.
— Он прилег.
Я кивнул. Выпустил ее руку. Рука безвольно упала вниз. Последовала неуютная пауза.
— Я Элизабет Бек, — представилась женщина.
— Джек Ричер, — сказал я.
— Мой сын рассказал о ваших неприятностях, — продолжала она.
Милое нейтральное слово. Я промолчал.
— Муж вернется домой вечером, — сказала Элизабет Бек. — Он придумает, как нам быть.
Я кивнул. Снова последовала неуютная пауза. Я ждал.
— Не хотите ли пройти в дом? — наконец предложила женщина.
Развернувшись, она вошла в холл. Я последовал за ней. Когда я проходил в дверь, пискнул звуковой сигнал. Оглянувшись, я увидел металлодетектор, встроенный в дверную коробку.
— Вы не возражаете? — спросила Элизабет Бек.
Виновато разведя руками, она повернулась к отвратительному верзиле в костюме. Тот шагнул вперед, готовый обыскать меня.
— Два револьвера, — сказал я. — Разряженных. В карманах плаща.
Верзила вытащил оружие ловким умелым жестом, говорившим о том, что ему частенько приходится обыскивать здесь гостей. Положив револьверы на столик, он присел на корточки и прошелся руками по моим ногам, затем выпрямился и ощупал мои руки, талию, грудь, спину. Он делал все очень тщательно и не слишком вежливо.
— Извините, — сказала Элизабет Бек.
Тип в костюме отступил назад, и снова наступила неуютная пауза.
— Вам ничего не нужно? — спросила Элизабет Бек. Я мог бы долго перечислять ей то, что мне нужно. Но я лишь покачал головой.
— Если честно, я устал, — сказал я. — День выдался длинный. Я не прочь вздремнуть.
Элизабет Бек улыбнулась, как будто была очень довольна, как будто присутствие в доме личного убийцы повышало ее социальный статус.
— Ну конечно, — сказала она. — Дьюк проводит вас в вашу комнату.
Она еще на мгновение задержала на мне взгляд. Сквозь бледность и усталость проступала красота. Правильные черты лица, гладкая кожа. Тридцать лет назад Элизабет Бек, наверное, приходилось отгонять ухажеров палкой. Развернувшись, она скрылась в глубинах особняка. Я повернулся к типу в костюме. Судя по всему, это и был Дьюк.
— Когда я получу револьверы назад? — спросил я.
Верзила ничего не ответил. Просто кивнул в сторону лестницы и последовал за мной. Указал на следующую лестницу, и мы поднялись на третий этаж. Верзила подвел меня к двери и толкнул ее. Шагнув вперед, я очутился в квадратной комнате, обшитой дубовыми досками. Повсюду старинная массивная мебель. Кровать, шкаф, стол, кресло. На полу восточный ковер, на вид тонкий и вытертый. Быть может, на самом деле старинная вещичка, не имеющая цены. Протиснувшись мимо меня, Дьюк прошел через комнату и показал мне, где находятся удобства. Он вел себя словно портье в гостинице. Снова протиснувшись мимо меня, Дьюк направился к двери.
— Ужин в восемь, — сказал он.
И больше ничего.