"Продолжение уже потому хуже начала,
Что читатель представляет себе героев
Гораздо "глубже", чем автор.
Так повар лучше разбирается в яйцах,
Чем курица, которая их несет".
(Так говорил Пэпс)
Когда Шуре приходит в голову дельная мысль, как по легкому "срубить деньжат", он ее
излагает в несколько необычной манере. Человеку непривычному может даже показаться, что Шура болен, но я-то знаю его давно. Я полеживал на удобно продавленном канапе и вяло разглядывал биржевые сводки, когда Шура позвонил мне.
- Толик, я, знаешь, что подумал?
И Шура начал хохотать. По первым, совершенно африканским звукам этого хохота, я понял - мысль стоящая. Я осторожно положил трубку на стол и пошел заваривать кофе. Прихлебывая кофе, я думал: "Любопытно, трудно ли ему дышать?" Наконец, всхлипывания и собачьи подвывания в трубке стали утихать, можно было продолжить.
Выслушав идею, я задал только один вопрос:
- А как разбираться с "деловыми"?
- Если "они" не придут на первом этапе, на втором мы будем неприкосновенны.
"А ведь ты прав", - подумал я.
Мы условились встретиться в центре и присмотреть подходящее помещение. "Пахло жареным".
То, что сдавалось в аренду под "бизнес", раздражало своею непомерной величиной.
- Что нам делать на ста квадратах? Клиентов за фалды ловить? - возмущался Шура, - две, три тихие комнатки с прихожей, где дремлет швейцар, - вот, что нужно, чтоб деловая активность оживилась.
- Может, сбавим спесь, поглядим полуподвальчики? - предложил я. Полуподвалы когда-то
дали неплохой рывок экономике.
Нас устроило одно предложение - бывший клуб "Дельтапланерист".
- Пацаны ушли в "параплан", да и клей дорог, - сообщил нам хозяин, нервный мужчина с лицом, жаждущим спорта и острых ощущений, передавая нам ключи.
- А почему только на месяц?
- Дельце небольшое, - пояснил Шура.
Итак, место было. Теперь хлесткая, наглая реклама - и можно будет, не потея, съездить
зимой на Мальдивы.
Поскольку роли мы распределили так, что я был "ведущим специалистом", с персоналом беседовал тоже я. Яков Аронович мне вначале не понравился. Он заломил такую цену, что, если бы Шуре пришло в голову стать стоматологом, нам бы пришлось драть зубы и по ночам.
- Побойтесь Бога, Яков Аронович, мы пока что не ведущая "площадка" страны.
- Его-то я и боюсь. Деньги мне нужны для того, чтобы, когда вас будут брать, я б имел возможность летать.
Я не шовинист, но что-то, видать, ветром "надувает".
- А хотите "долю"? Пятнадцать процентов.
- Четверть.
И мы поладили. Он был не глуп, да и пенсии не хватало.
- Нужна техничка, - напомнил, скромно улыбаясь, Шура, когда я выбрал, наконец, охранника - верзилу с газами ребенка, любящего мороженое и солдатиков.
- Это будет кривоногая толстая тетка, - быстро ответил я.
- Тебе нравится делать мне больно.
Да, когда мы занимаемся делами, я строг. Я не понимаю людей, которые держат симпатичных секретарш, замов, бухгалтеров, президентов и премьер министров. Строгая, уродливая ведьма - вот надежная опора для энергичного мужчины в любом деле.
Мы немного поспорили о названии - это очень важная штука. Наконец, остановились на нейтральном:
"Новый курс".
Первый наш клиент - я запомнил его очень хорошо - был худой очкарик в самовязанном
свитере с ногами, обутыми в семафористые замшевые туфли сорок пятого размера.
- Я увидел вашу рекламу - довольно дурацкую, надо сказать, и решил заглянуть.
На рекламе красивая женская попа была пересечена надписью: "Сбережем и увеличим".
- Я правильно понял - вы берете что-то на хранение? Мне нужно сохранить компьютер - я в командировку собираюсь.
Я ободряюще улыбнулся.
- Да, все верно, только мы берем на сохранение лишь самое ценное, что есть у простого человека, самое дорогое его сердцу - доллары.
При этом слове стало слышно, как Яков Аронович капает в рюмку корвалол.
- Но вы же не банк?
- Нет конечно. Мы не покупаем валюту, не продаем - мы ее просто храним, как сувенир.
- Какой же дурак пойдет хранить у вас валюту?