– Давайте проанализируем, – сразу же предложил Анализ. – Итак: что же окрашивает нашу жизнь, придает ей вкус, что позволяет переживать, слушая хорошие песни, волнует нас, а отсутствие этого превращает нас в бездушную машину?
– По-моему, все ясно, – сказал Синтез. – Обобщая и собирая все эти признаки воедино, мы легко находим ответ.
– Конечно же, – закончил профессор Мышление. – Это эмоции, чувства.
Дракон недовольно пробурчал:
– Ладно. Первую загадку вы отгадали. Посмотрим, как справитесь со второй:
– В самом деле, ведь я знаю, что пять и пять будет десять, – пробормотал Анализ. – И могу представить, как щебечут птицы. Что же мне помогает?
– И лица близких людей мы, конечно, сразу узнаем, – добавил Синтез. – Но почему?
И тут глаза Мышления сверкнули догадкой.
– Я понял! – воскликнул он. – Все это мы можем делать, потому что и правила сложения, и щебет птиц, и образы наших друзей – все это хранится в нашей…
– Памяти! – одновременно закончили его мысль Анализ и Синтез.
Дракон удивленно посмотрел на своих пленников, которые почему-то никак не хотели быть съеденными. Уже две загадки из трех были угаданы! Дракон гневно выпустил пламя из пасти и прорычал:
– Ну что ж! Слушайте последнюю, третью загадку. Если вы не сумеете справиться с ней, я проглочу вас сразу, не дожидаясь обеда!
Дракон презрительно взглянул на пленников, уверенный, что уж с такой загадкой им не справиться. Но, к его удивлению, на лицах Мышления и его верных помощников расцвели довольные улыбки, едва он закончил говорить. Они все уже знали ответ.
– Такие трудные задачи действительно мне по силам, – с гордостью произнес профессор. – Разобраться, что к чему, конечно, смогу, потому что я и есть Мышление!
– Как? – взревел Дракон. – Ты – Мышление?
– Да. А ты сразу не догадался?
Дракон в ярости зарычал. Но нарушить данное слово он не мог. И хотя был очень голоден, он понял, что сегодня пообедать ему не придется.
Глава 3. Общее представление о сказкотерапии
Что за странное слово?
Сегодня слово «сказкотерапия» уже не вызывает недоуменных взглядов и уточняющих вопросов у практических психологов. Слово знакомое, часто используемое в обиходе. Сказкотерапевтов можно встретить в образовательных учреждениях и психологических центрах, хосписах и больницах. Считается, что нижняя возрастная граница применения метода – два, два с половиной года, тогда как верхняя пока не обнаружена. Сегодня разработаны и активно развиваются направления сказкотерапии, ориентированные на людей как с нормальным интеллектуальным развитием, так и с нарушениями интеллекта и даже с глубокой умственной отсталостью. Активно применяются сказки в работе с людьми с ограниченными возможностями, в том числе с имеющими нарушения слуха и зрения. Существуют индивидуальные и групповые формы сказкотерапии.
Однако до сих пор чарующее слово «сказкотерапия» понимается психологами очень по-разному, и смыслы, которые в него вкладываются, различаются порой не меньше, чем, скажем, бытовые сказки и волшебные.
Одним из камней преткновения является, по-видимому, буквальная расшифровка слова «сказкотерапия» – «лечение сказками». Вообще понятия, имеющие в своем составе часть «терапия» (гештальттерапия, телесная терапия и подобные), не получили полной легитимности в системе образования (в том числе дошкольного). Ведь в функциональных обязанностях педагога-психолога не предусмотрены психотерапевтические процедуры. Более того: медики периодически напоминают психологам о запрете «внедряться на чужую территорию». Психотерапия, по их мнению, – сугубо медицинская область. Им, правда, невдомек, что психологи и не претендуют на то, чтобы кого-нибудь «лечить». И психотерапевтические методы (лукаво называя их психокоррекционными) используют не для работы с психопатологиями, а чаще всего – в развивающих целях. Потому-то, чтобы как-то оправдать и объяснить применение психотерапевтических методов психологами, в последние годы все чаще говорят о психологической модели психотерапии. Впрочем, в системе образования использование даже такой модели пока не признано, и среди направлений деятельности школьного психолога психотерапии нет.
Хотя сказкотерапию назвать клиническим психотерапевтическим методом тоже вроде бы нельзя. Во всяком случае, в солидной и серьезной «Психотерапевтической энциклопедии», вышедшей в 1999 году под редакцией Б. Д. Карвасарского, никаких упоминаний о сказкотерапии мне найти не удалось. Значит, это все-таки психологический метод? И да, и нет. Потому что сказку используют и врачи, и психологи, и педагоги. И каждый специалист находит в сказке тот ресурс, который помогает ему решать его профессиональные задачи.
Попробуем сначала разобраться с местом сказкотерапии среди других методов психотерапевтической и психологической работы. Обратимся к имеющимся классификациям сходных с ней методов.
По мнению известного специалиста в области арт-терапии Л. Д. Лебедевой (Лебедева, 2006), можно построить следующую иерархию направлений на основе искусства и творческой деятельности:
Тип: терапия искусством.
Класс: терапия творчеством (креативная терапия).
Подкласс: экспрессивная терапия.
Семейства: терапия творческим самовыражением; музыкальная терапия; игровая терапия; драма-терапия; сказкотерапия; библиотерапия; танцевальная терапия; телесно-двигательная терапия; арт-терапия.
Таким образом, получается, по Лебедевой, что самая крупная таксономическая единица (тип) в этой иерархии – терапия искусством. Она связывает все научные и прикладные направления, имеющие общее основание: использование в «лечебных целях» различных форм художественной деятельности субъекта, продуктов его творчества или прославленных шедевров. Тогда сказкотерапия оказывается одной из составляющих терапии искусством.
Как указывает Л. Д. Лебедева, в терапевтическом мире, основанном на гуманистических принципах, за невербальной и/или метафорической экспрессией зарезервирован термин «экспрессивная терапия» (от англ. – выражающий, выразительный). Это комплекс разнообразных форм творческого (художественного) самовыражения с применением движения, рисования, живописи, скульптуры, музыки, письма, вокализации, импровизации, – в условиях, обеспечивающих поддержку человека с целью стимулирования его личностного роста, развития и исцеления. С этой позиции сказкотерапию можно считать наряду с другими направлениями частью экспрессивной терапии. Однако, безусловно, у сказкотерапии есть специфика в предмете изучения и практической работы, в целевой направленности, содержании, формах, используемых средствах, о которых поговорим ниже. Все же эффекты сказкотерапии не сводятся к результатам творческого самовыражения, происходящего при создании своей собственной или при восприятии уже готовой сказки. Безусловно, эти эффекты играют немаловажную роль в сказкотерапевтической работе, но существуют не только они: взаимодействие со сказочными персонажами и образами запускает, с одной стороны, активные интеллектуальные процессы и рефлексию, а с другой – бессознательную перестройку привычных паттернов. То есть при анализе сказкотерапии мы вынуждены выходить за рамки механизмов терапии искусством, поскольку сказочные образы характеризуются не только и не столько эстетическими признаками, сколько архетипическим содержанием и связью с сакральными аспектами социальной жизни. Иными словами, в узком смысле слова сказкотерапия может быть рассмотрена как один из вариантов экспрессивной терапии, а в широком смысле она выступает как самостоятельное направление наряду с терапией искусством и другими мощными школами.