— У вас есть все мои данные, — наконец вымолвил он. — Я родился в Централии, Штат Мидл Лейксайд.
— Что-то вы помедлили с ответом, — придрался один из членов Совета.
— Я пытался сообразить, — невозмутимо пояснил Хедрок, — что стоит за этим вопросом.
— Как звали вашу мать? — спросил Кадрон.
Хедрок в удивлении остановил взгляд на лице вопрошающего: уж не думают ли члены Совета, что такой простой вопрос приведет его в замешательство?
— Делмира Марлтер, — ответил он.
— У нее было еще трое детей?
Хедрок кивнул:
— Два моих брата и сестра умерли в юношеском возрасте.
— А ваши отец и мать?
— Отец скончался восемь лет назад, мать — шесть.
Поразительно, как трудно было ему вымолвить последнюю фразу. Он буквально выдавил из себя эти печальные сведения о двух пожилых людях, которых никогда в глаза не видел, но о которых разузнал почти все.
— Итак, джентльмены, — с нотками удовлетворения в голосе произнес Кадрон, обводя взглядом членов Совета, — вырисовывается следующая картина: человек, чьи родители и все близкие родственники умерли, поступает на службу в Торговый Дом оружейников, пройдя обычную процедуру оформления. Затем, благодаря своим необыкновенным, как утверждают, способностям, быстро продвигается по служебной лестнице и занимает весьма высокое положение, то есть пользуется нашим большим доверием. А мы между тем даже не предполагаем, как много он о себе скрывает. Вскоре он убеждает Высший Совет пойти на авантюру. Мы соглашаемся, поскольку встревожены поведением императрицы — не замышляет ли она чего-то против нас, — и решаем понаблюдать за ней более пристально. Теперь мы подходим к вопросу, требующему вдумчивого анализа. Не кажется ли вам странным, что из десятков тысяч способных мужчин, какими располагает наша организация, мы выбираем того единственного, кто вопреки логике в течение долгих шести месяцев пребывает в обществе императрицы Иннельды, вызывая к себе ее интерес?..
— И кого она только что отлучила от своей особы, — язвительно вставил Хедрок. — Вы ведь не поинтересовались, но именно это явилось причиной сегодняшней суматохи во дворце. К вашему сведению, меня изгнали на два месяца.
Питер Кадрон вежливо поклонился ему и обратился к членам Совета, молча сидевшим за столом:
— Будьте внимательны — сейчас я задам мистеру Хедроку вопрос по поводу его образования. — Серые глаза Кадрона сверкнули. — Итак? — спросил он.
— Моя мать преподавала в университете, — сказал Хедрок. — Она учила меня частным образом. Вы ведь знаете, что все богатые люди делали так в течение столетий. Конечно, мне приходилось периодически сдавать экзамены. Вы можете проверить: к заявлению о принятии в организацию приложены мои экзаменационные ведомости.
Кадрон мрачно улыбнулся.
— Все члены семьи значатся на бумаге, как и сведения об образовании, кроме документальных, нет никаких иных подтверждений.
Плохо дело. Настолько плохо, что Хедрок не стал даже искать сочувствия в суровых лицах членов Совета. Случилось то, что раньше или позже должно было случиться. Неизбежно. Ибо альтернативного выхода из его ситуации не существовало. Довериться какому-нибудь милому человеку, который в критический момент подтвердил бы подлинность его личности, чревато полным провалом. У людей всегда можно выведать правду, как бы дружески они ни были к тебе расположены, сколько бы ты им ни платил. А составленный по всем правилам документ вряд ли у кого-нибудь вызовет подозрение. Хедрок гнал от себя мысль, будто Совет близок к раскрытию его тайны.
— Послушайте, — сказал он. — Чего вы добиваетесь? Если я не Роберт Хедрок, то кто же?
Выражение мрачного удовлетворения не сходило с лица Кадрона.