- Если считаешь это нужным, делай, - кивнул Рокфор, - Отговаривать тебя больше не буду. Только я все равно буду рядом, помощь все же может пригодиться, не думай, что из-за этого я стану отказываться от уже сказанных слов.
- Спасибо, - кивнул Эдвард и посмотрел на часы, - Скоро уже подлетаем, осталось меньше часа. Прикажите перейти пилотам на режим маскировки, не будем вызывать лишнего шума, - в маскировочном режиме гирокоптеры отключали все внешние фонари и осветительные приборы, только в закрытых пассажирских отсеках, где не было ни одного иллюминатора, и свету все равно невозможно было пробраться даже сквозь тонкую щель, светились мягким красноватым светом аварийные лампы, не мешавшим глазам привыкать к темноте. Отключались и складывались так же и вертолетные винты, полностью переходя на антигравы, из-за чего скорость уменьшалась, но единственный звук, какой теперь издавали гирокоптеры, был лишь тихое гудение ветра, рассекаемого обшивкой корпуса.
Пилоты, подключив зрительные нервы напрямую к внешним камерам, продолжали вести машины даже в состоянии полной темноты, ориентируясь лишь на трехмерное моделирование, выстраиваемое сканерами, и ту картинку в режиме ночного видения, что получали с обзорных камер ближнего действия. Машины продолжали двигаться тем же ровным строем, держась на два километра выше уровня ядовитых туманов, застилавших все равнины, но постепенно понижая высоту с каждой последующей минутой полета. Густой и плотный, издалека похожий на кисель, туман растекался повсюду, закрывая этот участок острова толстой пеленой, скрывая от любопытных глаз все, что могло происходить под его покровом. Иногда внизу можно было различить отдельные всполохи света, проявлявшиеся на несколько секунд, и, вспыхнув в тумане наподобие фонарика под одеялом, снова исчезнуть, чтобы потом так же загореться совсем в другом месте. Туманы порой лежали спокойно и ровно, как вата, а местами начинали бурлить как растревоженный вулкан, рассыпаясь клубами во все стороны. Где именно находился их источник, никто точно не знал, а о причине их появления по острову ходили самые разные легенды, но никто не мог сказать ничего точного. Скорее всего, это была еще одна аномалия этого безумного мира, нарушавшего свои же собственные законы, и в это объяснение Эдвард предпочитал верить.
Наконец, впереди показались яркие костры капища и расположившихся вокруг него племен. Чуть притушенные туманами, они казались словно размазанными по горизонту, но с каждой секундой отблески становились ярче и точнее, и здесь же эскадрилья разделилась на несколько групп, размеченных по плану молодого барона, каждая отправлявшаяся к своей цели. Как стая хищных птиц, окружали ничего не подозревающую добычу, быстро, бесшумно и уверенно занимая указанные позиции. Опускаясь в туман, каждый гирокоптер зависал на расстоянии нескольких метров над поверхностью, задерживаясь не больше, чем на полминуты, сбрасывая бронетранспортер, тут же включавший двигатель и, с громким стуком приземлившись на каменистую почву, тут же отъезжая в сторону, освобождая место для нового гирокоптера, уже заходящего на посадку.
В тумане все казалось совсем иным, чем привыкли видеть солдаты, свет фонарей заканчивался уже на расстоянии нескольких метров, дальше приходилось полагаться только на сканеры и детекторы, даже сами звуки казалось, звучали здесь совсем по-другому, словно приглушенные. Закручиваясь в спирали, туман обвивал двигающиеся колеса бронетранспортеров, вытягивался за ними длинными щупальцами и забирался, кажется, в каждую щель, уже через пару минут пробравшись в салоны автомобилей, застилая приборы управления и линзы противогазов. Солдаты затихли, закончились и шутки, и бессмысленные разговоры, слышны были только щелчки проверяемого оружия, перезаряжаемого и в последний раз уточняемого по всем параметрам.
Только три машины все еще кружили в воздухе, над самым центром капища, где еще ничего не подозревавшие дикари начинали проводить какие-то свои обряды. Даже невооруженным взглядом Эдвард видел скопившиеся толпы народа перед высокими идолами, вырезанными из камня и размалеванными различными красками. Под ритмичный стук барабанов жрецы в ритуальных одеяниях уже приступили к казни пленников, буквально заживо разделывая их и щедро окропляя кровью основания каменных истуканов. Отвернувшись, он кивнул, убедившись в том, что все войска заняли указанные позиции и готовы к быстрому удару. Теперь можно было атаковать, но сначала должна пройти подготовка, нанеся быстрый удар по противнику, ошеломив и деморализовав его силы.
Обе боевых машины вышли из режима маскировки прямо над дикарями, и воздух тут же разрезал гул снова включаемых винтов, лопастями рубивших туман на куски. Выйдя на пикирование, гирокоптеры сбросили первые бомбы, разорвавшиеся в самом центре толпы. Осколочно-фугасные снаряды разорвались в самом скоплении народа, выкашивая десятки собравшихся там людей и разбрасывая фрагменты тел на несколько метров вокруг себя. Яркие столбы пламени на доли секунды поднялись в местах разрывов, ослепляя и оглушая выживших, но это было только началом операции. Сразу за бомбардировкой десантировались «Штурмы», прямо туда, где пару секунд назад взорвались сброшенные снаряды. Подготовленные для уничтожения живой силы противника, сейчас бойцы этого подразделения были вооружены скорострельными пулеметами и огнеметами, активируя их еще в воздухе. Не ожидавшие ничего подобного дикари успели только осознать, что видят прыгающие на них антропоморфные фигуры из металла, весом по несколько тонн каждая, как поток свинца и огня смел их с земли, оставляя только обгорелые обрубки, еще корчащиеся в лужах крови. Выжившие бросились врассыпную, практически не думая о сопротивлении, в беспомощной надежде спастись и спрятаться от этого безумия смерти, неожиданно обрушившегося на них.
Залитый кровью алтарь вместе с несколькими еще живыми пленниками, жрецами и почетным караулом буквально смело струей плазменного огнемета, а прилетевшая спустя пару секунд ракета раздробила основание истукана, стоявшего сразу за ним. С громким треском идол подломился и рухнул прямо на остатки алтаря, разбрызгивая во все стороны грязь и осколки камня.
«Штурмы» приземлялись без всяких проблем, продолжая вести ураганный огонь по всему, что попадало в зону поражения, зачищая площадку и разгоняя уцелевших, уже практически закрепив победу. Дикари, пораженные таким ударом, лишились как боевого духа, так и командования, почти все вожди и жрецы находились в центре зоны высадки, у самого алтаря, не успев сделать ничего, как были быстро и безжалостно уничтожены. Все, что теперь оставалась дикарям, так просто бежать, бросая все и спасая только собственные жизни.
Только на спусках с холма уже двигались снабженные спаренными пулеметами и курсовыми огнеметами бронетранспортеры, при поддержке цепей пехоты, прицельно стрелявшим по разбегающимся кочевникам, не делая разбора между гражданскими и вооруженными. На узких тропинках практически сразу же организовались заторы, тел в первые минуты оказалось навалено столько, что приходилось буквально карабкаться по трупам, чтобы пройти дальше, и еще больше народа топталось в давке, застряв на узких тропинках и практически не имея возможности их никак обойти. Солдаты же, продолжая вести непрерывный огонь, шаг за шагом поднимались наверх, заставляя дикарей отступать назад, прямо под огонь «Штурмов». Некоторые же, конечно, пытались уйти, пролезая между скал и каменных россыпей, но пули снайперов находили их уже через несколько шагов.
С неба снова ударили гирокоптеры, в этот раз прямо по паникующим толпам, проходя на бреющем полете и расстреливая дикарей пушечным и пулеметным огнем, превратив тропинки буквально в настоящую кровавую кашу, а солдаты снова пошли вперед, прямо по трупам, расстреливая тех, кто еще сумел выжить. Сопротивления практически никакого не было, те воины, кто не погиб в первые минуты, и кто все-таки смог добраться до своего оружия, по отдельности особой опасности не представляли, их расстреливали еще до того, как успевали сделать еще хотя бы пару шагов. Битва была выиграна, не успев даже толком начаться, но теперь настало время полной зачистки. Приказ был единственным, прямым и без каких-либо оговорок: «выживших быть не должно». Никаких отсылок к детям, женщинам или старикам, разницы между ними не было, только два параметра, мертвый и живой, из которых остаться должен только первый. Методично, квадрат за квадратом, тристанские солдаты зачищали этот холм, проверяя каждую палатку и каждую телегу, с визгом, криком и плачем вытаскивая тех, кто пытался прятаться, уничтожая на месте и не обращая внимания ни на какие мольбы о пощаде. Трупы дроны позже стаскивали к большим кучам, где их уничтожениями занимались санитарные команды.