– Зовут его как?
– Джалиль. Он сказал, что это одно из сорока имен Аллаха. Все пили водку, а он не пил. И вообще, держался наособицу. Довольно интересный парень. А потом, когда узнал, где я работаю, сказал, что у него есть для меня важные материалы, и дал телефон. Мы встретились с ним на следующий день, и он передал мне эти бумаги. Я, когда их прочитала, поняла, что это настоящая сенсация. Речь шла о том, как офицеры ФСБ за крупные взятки сдают внедренных агентов чеченцам. Это как минимум премия за лучший материал года. Я спросила: сколько должна? А он засмеялся и сказал, что для такой красивой девушки, как я, почти бесплатно.
– И сколько все‑таки? – поинтересовался Артист.
– Двести долларов. За такой крутой материал на самом деле копейки.
– Вы его, конечно, не проверяли?
– Материал? Нет, конечно. Интересно, кто дал бы мне такую закрытую информацию? – грустно усмехнулась Светлана.
– И вы даже не задумались над тем, что какой‑то чеченец, которого вы второй раз в жизни видите, дает вам за красивые глазки такой сенсационный материал?
– Задумалась, конечно. Знаете, мне показалось, что он из ваших.
– Из кого это – из наших?
– Из спецслужб.
– А почему вы решили, что я работаю в спецслужбах?
– Ну хотя бы потому что вы ходите в бомжовском костюме и гриме, следите за людьми, угоняете машины, деретесь. Зачем вы ударили Кирилла? Он даже сознание потерял!
– Не люблю, когда со мной грубо разговаривают. Адреса этого чеченца вы, конечно, не знаете?
– Адреса нет, есть телефон. Но я вам его не дам, потому что этим человека подставлю.
– А то, что он вас по‑крупному подставил, это как?
Светлана смотрела на Артиста затравленным взглядом.
Пастух часто задумывался над тем, почему бывшие спортсмены – стендовики или биатлонисты – идут в киллеры, нанимаются в снайпера. Неужели, уйдя из большого спорта, нельзя найти себе работу поспокойней? Деньги – да. Но не это главное. Они не хотят прощаться со своим оружием. Они привыкли к нему, приросли к прикладу, как прирастает привой к дереву. Без стрельбы они как наркоман без наркотика. А что стреляют по живым людям – так ведь все не по‑настоящему же, как в тире! На большом от тебя расстоянии какие‑то фигурки бегают, суетятся. Осознания того, что они живые, нет. Слишком далеко. Другое дело, когда ты, прежде чем убить человека, ему в глаза посмотришь, почувствуешь, как пульсирует кровь в его висках.