— Носовой платок, — громко сказал Керни, возвращаясь обратно к шкафу и засовывая платок в карман вместе с ключами от машины, сигаретами, зажигалкой и ключом от номера.
Он вышел из номера и пошел по коридору, в последний раз затягиваясь сигаретой.
Остановился возле дверей Линды Эффингем, затушил сигарету в маленькой пепельнице на стене.
У него был ключ, но Керни все равно постучал.
Дверь приоткрылась от стука.
Линда была очаровательна.
Но в этом не было ничего удивительного, потому что она всегда была красива. Черные или почти черные волосы были распущены, а белое открытое платье подчеркивало отличный загар.
— Я готова.
Она улыбнулась и потянулась, чтобы поцеловать его в губы. Керни ответил на поцелуй. Если все начнется сначала, он опять не поужинает.
— Я только возьму шаль и сумочку.
— У нас еще есть пятнадцать минут. Мы можем выпить в баре, если хочешь.
— Отлично.
Линда снова появилась в дверях, держа в руках маленькую сумочку, а под мышкой свернутую шаль.
Она прошла мимо него, и он снова почувствовал запах ее духов.
«Расслабься», — прошептал он сам себе, закрывая дверь…
Бар в отеле «Сиамская Отмель» был элегантный. Оформление казалось лучше чем в министерских кабинетах или офисах крупных корпораций. Было темно, но не настолько, чтобы напрягать глаза и заработать головную боль, рассматривая собеседника.
В одном углу стоял очень большой и дорогой телевизор, настроенный на какую-то спортивную программу. Передавали сюжеты с последних зимних Олимпийских игр. Керни переводил взгляд с Линды Эффингем на слаломистов.
Линда потягивала джин с тоником, который заказал ей Керни, как настоящая леди. Керни, который предпочитал что-нибудь покрепче, пил виски.
Человек, который сидел у стойки, не потягивал из стакана, а просто глотал. Керни вяло подумал, что если парень будет разговаривать в том же тоне, то дождется ареста. Свобода слова пока еще не была запрещена каким-нибудь дурацким указом Романа Маковски, но Керни не сомневался, что подобный указ уже лежит у него на столе, дожидаясь своей очереди.
— …эти ублюдки делают с Конституцией. Каждый день вычеркивают по строчке. Жаль, что этого Романа Маковски не грохнули вместо настоящего президента.
Керни прикурил Линде Эффингем сигарету и, ни о чем не думая, положил «Зиппо» в карман. Мужчина у стойки, конечно, немного выпивший, говорил то, что другие думали. Очень многие предпочли бы, чтобы Роман Маковски, а не настоящий президент, не вышел из коматозного состояния. Если выборы когда-нибудь снова разрешат, у него немного шансов остаться на второй срок.
Бармен, прекрасно выглядевший негр, с хорошим баритоном, наклонился к разговорчивому посетителю и что-то прошептал ему на ухо. Керни не слышал да особенно и не прислушивался.
Однако Керни уловил ответ. Каждый в баре, а может даже и в холле «Сиамской Отмели», наверное, услышал его.
— Пусть Роман Маковски приедет сюда и поговорит с людьми. И они ему скажут, какая он задница.
Вдруг человек замолчал, повернулся к Керни и Линде Эффингем и улыбнулся.
— Простите меня, сэр, надеюсь, я не обидел вашу даму.
Керни посмотрел на Линду.
— Ты не обиделась, дорогая?
Она облизала свои хорошенькие губки и уставилась в бокал.
Керни посмотрел на мужчину.
— Я думаю, она переживет. Но, наверное, будет лучше, старина, если вы будете аккуратнее подбирать слова.
Это было единственное, что он мог сказать, не рискуя ввязаться в драку. Только драки с пьяным ему и не хватало. Пусть даже с таким приятным парнем, как этот.
Мужчина улыбнулся.
— Вы настоящий джентльмен, сэр.
— Спасибо, — кивнул Керни.
— Вы ведь не американец, правда?
Керни улыбнулся и кивнул.