Мои коллеги инквизиторы усмехнулись, а Вервеук разразился столь громким смехом, словно я только что отпустил лучшую шутку, какую можно услышать по эту сторону Золотого Трона. Во имя Императора, что за льстивый хорек! Он мог оглушить любого, даже с удавкой на шее!
По крайней мере, его смех разбудил Оннопеля. Иерарх открыл глаза, дернулся и, зарычав: «Не отвлекаемся, внимание!», притворно дернул многочисленными подбородками, будто все это время внимательно прислушивался к происходящему. Потом он густо покраснел и сделал вид, что ищет что-то под скамейкой.
– Если у Министорума больше нет комментариев, – сухо сказал я, – мы можем продолжать. Инквизитор Мендереф?
– Благодарю вас, лорд главный инспектор, – вежливо откликнулся Мендереф, поднимаясь со скамьи.
Защитник поспешил удалиться, бросив Придда в одиночестве среди просторного пустого зала. Удвин был закован в цепи, но его прекрасная одежда, украшенная шнуровкой, судя по всему, причиняла ему больший дискомфорт, чем кандалы. Мендереф обошел вокруг высокого стола, приближаясь к подсудимому и медленно перелистывая страницы информационного планшета с делом.
Инквизитор приступал к перекрестному допросу.
Ласло Мендереф был сухощавым человеком, разменявшим первую сотню лет. Тщательно прилизанные тонкие каштановые волосы образовывали на его лбу острый треугольный выступ, а худое лицо имело землистый оттенок. Он носил простой длинный балахон из коричневого бархата с синими вставками. Инсигния и эмблема Ордо Еретикус были закреплены у него на груди. Как бы я ни относился к его радикальной философии, но не мог не восхититься его умением пугать подозреваемых. Когда-то он был самым умелым дознавателем в команде Сакарова. Его ловкие длинные пальцы отыскали нужное место на информационном планшете и замерли.
– Удвин Придд? – спросил Ласло.
Подсудимый кивнул.
– В сорок второй день триста восьмидесятого года сорок первого миллениума вы вызвали на дом нелицензированного апотекария из Клюда и приобрели у нее два фиала пуповинной крови, пучок волос, срезанных с головы казненного убийцы, и куклу, вырезанную из кости человеческого пальца, якобы приносящую удачу.
– Я этого не делал, сэр.
– Вот как?… – дружелюбно произнес Мендереф. – Значит, я ошибаюсь.
Он обернулся и кивнул мне.
– Похоже, мы покончили с этим, лорд главный инспектор, – сказал он.
Ласло подождал, пока Придд вздохнет с облегчением, и снова резко развернулся к нему. Его мастерство и в самом деле было совершенным.
– Вы лжец, – бросил он.
Придд отпрянул, снова встревожившись.
– С-сэр…
– Апотекарий была казнена арбитрами Эриаля зимой триста восемьдесят второго. Она вела подробные отчеты обо всех заключенных ею сделках. Как я полагаю, она наивно рассчитывала, что сможет поторговаться, если ее схватят. Там стоит ваше имя. Там же указан перечень ваших покупок. Желаете посмотреть?
– Это фальшивка, сэр.
– Фальшивка… угу…
Мендереф медленно обошел ответчика. Придд пытался следить за ним взглядом, но не посмел повернуться. Когда Ласло оказался у него за спиной, Удвина начало трясти.
– Вы никогда не бывали в Клюде?
– Я иногда езжу туда, сэр.
– Иногда?
– Один или два раза в год.
– С какой целью?
– В Клюде есть продавец комбикорма, который…
– Да, есть. Аарн Вайзз. Мы говорили с ним. Хотя он и признал, что знаком с вами и вел с вами дела, но говорит, что не видел вас не только в триста восьмидесятом, но и на следующий год тоже. В его бухгалтерской книге нет записей о том, что вы что-либо покупали у него в это время.
– Он заблуждается, сэр.
– Он? Или вы?
– Сэр…
– Придд, ваш защитник уже отнял у нас слишком много времени, расхваливая – и преувеличивая – ваши многочисленные достоинства. Давайте не будем продолжать тратить время впустую.