— Ладно, поехали, а то скоро мхом обрастем, — пробурчал барон. — Станем зеленые, как людоеды, будут потом нами деревенские бабы детей пугать.
Его лошадь снова медленным шагом пошла к опушке. Слова Тонена еще звучали в ушах кузнеца, и, когда барон тем же тоном и с теми же интонациями обратился к оруженосцу, он не сразу сообразил, что речь пошла совершенно о другом:
— Молке, на опушке кусты, которые уже начали покрываться зеленью. Видишь? Они зашевелились. Ветра нет, и это явно не какой-нибудь птах, жаждущий пожелать нам доброго утра. Они рассчитывают, что все наше внимание привлечено той тварью, что открыто сидит на поле. Боюсь, оттуда на нас кто-нибудь выпрыгнет, и я не думаю, чтобы просто познакомиться. Сейчас мы еще чуть приблизимся, я тебе скажу когда. Выпускай в кусты стрелу и сразу же заряжай арбалет. У тебя на это будет пять секунд, и если арбалет не будет готов, я его дозаряжу сам и выпущу стрелу тебе в задницу.
Они не прошли и две дюжины шагов, когда барон скомандовал оруженосцу, вытаскивая одновременно из ножен меч:
— Стреляй!
Стрела скрылась в кустах, и Молке засуетился, доставая следующую и поворачивая громоздкий механизм, с помощью которого она натягивалась. Но этого не видели ни кузнец, ни барон. Из кустов на них, как и предсказывал Тонен, выпрыгнул зверь. Все дальнейшее произошло в долю секунды. Стрела явно сбила зверя с первоначального плана, он выпрыгнул метрах в пяти перед Тоненом, вместо того чтобы наброситься сразу на всадника, как он явно рассчитывал. Барон, замахнувшись мечом, бросил лошадь к твари. Та сделала молниеносное движение влево, уйдя от нападавшего, и уже готовилась прыгнуть к нему на спину — но в этот момент меч, описав причудливую кривую, ударил ее по холке и… сломался. Барон, матерясь, выхватил неуклюжее копье, понимая, что ничего не успеет с ним сделать, но оно не потребовалось. Тварь, судорожно дергаясь, повалилась на землю, и из рваной раны на шее полилась на землю темно-синяя, почти черная, кровь.
— Черт побери! Сартанский меч! Что это за тварь? — уставился на это зрелище барон. Потом взгляд его привлек предмет в руке кузнеца. Барон недобро прищурился. — Что кузнец, верующий? Талисманы носишь? Черт, да ты же здоровый как бык. Взял бы хоть топор, убери эту бабскую игрушку с глаз моих.
Кузнец поспешно спрятал амулет в карман. Тем временем Молке, который уже успел перезарядить арбалет, бросил взгляд в сторону поля и закричал:
— Господин, вторая тварь несется сюда.
Барон с кузнецом оглянулись. Черная точка действительно неслась к ним огромными зигзагообразными скачками.
— Арбалет! — крикнул барон, протягивая руку. Молке поспешно дал ему оружие, и барон пришпорил лошадь, опуская копье. Конь, обрадовавшись, несмотря на впившиеся ему в бока шпоры, изо всех сил понесся вперед. Оставшиеся у трупа первой твари мужчины завороженно наблюдали, как две фигуры, набирая скорость, сходятся на поле, где за полдня до этого разыгралась кровавая бойня. Сблизившись, барон выстрелил из арбалета и сразу откинул его в сторону. Его противник, как и первый зверь, таким же неуловимым движением бросился в сторону, но стрела явно его настигла, зверь споткнулся, перекувыркнулся через голову, и в этот момент барон ударил его на полном скаку копьем. Кузнец с Молке были далеко, но даже здесь они услышали — или им показалось? — треск, с которым оно сломалось. Зверя отшвырнуло на несколько десятков метров. Тогда мужчины со всех ног бросились к барону. Когда они наконец подбежали к месту схватки, Тонен, ничего не предпринимая, скептически наблюдал, как два посиневших от страха и долгого ожидания ребенка пытаются слезть с дерева.