Просторный балахон цвета только что пролитой крови бился под прикосновениями воздушных потоков, точно еще одни крылья. Не знаю, почему я надела это свободное, спускающееся до самых лодыжек платье. Обычно лишние метры ткани, мешающие свободно двигаться и цепляющиеся за что ни попадя, вызывают лишь раздражение. Но сейчас мне было приятно прикосновение парящего на ветру шелка к еще мокрой после купания коже.
Небо Эль-онн.
А к мудрецу, что дом
Сложил
На неприступных скалах, —
День и ночь
Захаживают в гости облака.
Сен-образ промелькнул где-то на краю сознания, неожиданный и естественный, как дыхание.
Скалах? Совсем очеловечилась. Какие здесь скалы? Разве только те, что намерзли внутри меня. Ледники. Глыбы. Скалы. Что возносят туда, где холодно и одиноко.
Но зато иногда заходит в гости само Небо...
Я смотрела на игру красок в знакомых с детства небесах. Гуляла по галерее, опоясывающей маленький онн. Прислушивалась к чему-то внутри себя.
Медленно и расслабленно опустилась на колени. Глаза сами собой закрылись.
Медитация на страсти.
Полное расслабление. Прислушайся к себе.
Заполнение тела безмолвием.
Дыхание. Биение сердец: сегодня только трех. Легкое покалывание где-то в области правой пятки.
Не к чему привязываться. Нечего отталкивать. От мгновения к мгновению. В полной тишине.
Сознание парило от клетки к клетке. Внимание коснулось спины и медленно скользнуло вниз. От позвонка к позвонку, любое напряжение смягчается, тает. Расслабляется. Позвоночник наполняется глубоким покоем... С великим чувством покоя и расслабления... приходящие и уходящие ощущения плывут в безмятежности...
В руках и плечах. В локтях и ладонях. Безмолвие заполняет тело... успокаивает ум.
В шее... На губах... В скулах... Безмолвие... Спокойствие... Открытость...
И тело стало лишь ощущением... которое парит в спокойствии...
Тело пребывает в безмолвии... Податливость... Покой... Теперь я позволила сознанию течь через тело, приносить тепло и терпение каждой клеточке. Разрешила сознанию пропитать каждую часть тела, каждое мышечное волокно. Позволила телу растаять в тепле.
Пусть все тело заполнится безмолвием... Глубокое, пространственное расслабление...
Позволить безмолвию охватить себя... Легко пребывать в безмолвии...
И постепенно из этой расслабленной тишины выткался сен-образ. Легкий и невесомый. Безмолвный.
У края бездны
Я стою.
Спиною к ней.
В душе не шелохнется
Лепесток сомненья.
Да.
И тут трагическая красота моей медитации чуть вздрогнула. Фыркнула. Отряхнулась. И сен-образ повернулся ко мне, измененный и мягко ироничный.
Ушла я в тишину вершин для размышления
О сути сущего.
Но даже там меня настигло приглашенье друга
На пару с ним распить
Бутылочку саке.
Спокойствие разлетелось яркими брызгами.
Я тихо заскрипела зубами. Явился-таки. Котик мой... ненаглядный. А некоторым тиграм хвосты бы оборвать... Вместе с усами.
Интересно, а что такое саке?
Медитация была испорчена безвозвратно, от мрачно-торжественно-решительного настроения не осталось и следа. Я вздохнула. Поднялась на ноги, последним голодным взглядом окинув темно-бордовые всполохи в облаках. И скользнула обратно в онн.
В малой гостиной горел огонь, плясали на стенах неверные тени.
Аррек сидел перед низким столиком, и его влажные после мытья темные пряди отливали в свете очага красным. Одет мой ненаглядный был в вышитый черный халат, прекрасно оттеняющий перламутровое сияние его кожи. На столике рядом с ним стояли две чашки. И бутылка какого-то очень подозрительного напитка. То самое таинственное саке, надо понимать.
Что мне сказать ему?
Драться надоело. Скандалить еще больше. Холодное и гордое молчание сидит в печенках.