Кронго сидел за столом в покоях Конгора и быстро писал на пергаменте. Конгор же сидел подле него на лавке и схватившись за голову руками ожидал. Сейчас они оба понимали, что им предстоит бороться не столько за трон, сколько за жизнь. Именно поэтому Кронго решил написать письмо своему другу путару и отправить его самым быстрым голубем, который рос на его голубятне. Конгор не желал смерти никому и никогда, но сейчас он бы полон решимости саму взять в руки меч и пойти воевать за Самси. Однако, у него теплилась надежда не столько на друга Кронго, сколько на Кайоссу, которая могла придумать выход.
Впервые он осознавал, как же ему не хватает матери и отца, которые бы верное решение подсказали. Именно поэтому он решил держаться Мораны, ибо понимал, что один он точно пропадет. Ему нужна мудрость и сила воительницы. Ее страсть, ее ум, ее отвага. К тому же оставшаяся армия хорошо прислушивалась к ней, поэтому пока Кронго писал прошение к другу, Конгор Морконский возжелал поговорить с вепской о дальнейшей судьбе Самси.
Морана не замечала никогда, что они с Яроной были очень похожи. Разве что различались цветом волос. Однажды, когда им было по тринадцать лет, дед Пааво застал их целующимися на сеновале и устроил взбучку. После этого Ярона воспринимала Морану только как подругу или сестру, но не как что-то большее. Однако не смотря на все, между ними была связь, которую редко встретишь в мире. Связь двух душ.
После похорон Гооси передал Моране письмо. Ярона просила передать его лично в руки Кайоссы, если с ней что-то случится. Вот и случилось.
В письме было много листов. Пергамент был туго скручен и перевязан оранжевой ленточкой. Морана долго держала его в руках прежде чем вскрыть. Ярона писала мелким почерком, но красиво и складно. Письмо было наполнено надеждой и верой в лучшее. Но последний лист содержал много имен. Ярона предупреждала свою подругу о том, что грядут смутные времена, и хорошо бы запастись верными друзьями. Но и неких людей опасаться.
Первым в списке значилось имя – Брауга Мартэна. Ярона описала его как жестокого правителя ораланов, который убивал тех, кто ступал на его землю и владел оружием превосходящее его оружие по мощи. Читая эти строки, Морана невольно вспомнила Анэку и ее Трехольтский меч, равных по силе которому пока не было.
Далее шло уже знакомое имя Вайлгора Тангрева, борха по крови, отступника и предателя. Ренегат загубил немало невинных душ и его ненасытное сердце всегда требовало крови и власти. И женщин, в рабство. Ярона слыхала от некого Пайвала, летописца Хоронта, который сказывал, что Гуйтана носит ребенка от Вайлгора, но про это никто не знает боле. Слухи.
Следующее имя не говорило Моране ни о чем. Брад Боросский, иллин предавший свою землю и народ, принявший себя как хазара. Они наряду с Конрдом Омасским грабили и убивали ничуть не меньше Тангрева. И по слухам именно они примкнули к Гуйтане, когда их позвал Тангрев.
Было в списке Яроны и имя – Азерта Ог-Зерра, сводного брата Норлана и Азата. Ярона так же написала о том, что помимо братьев, у Лота Ог-Зерра, бравого вепса-кузнеца, родилась еще дочь, которую зовут Норра. Где она и что с ней, никто не ведает. Но возможно она жива и стоит ее отыскать, просто чтобы воссоединить семью Ог-Зерров.
Была в этом списке и Гуйтана Оксенбо. А так же ее правая рука, воительница Марикана Руусель. Морана ранее не слыхала этого имени, должно быть они появилось на слуху недавно, а значит Гуйтана серьезно намеревалась взяться за Самси и вернуть трон себе.
Но самое последнее имя несколько выбило из колеи Морану Кайоссу. Самым последним в списке значилось имя – Артон Горст!
Кайосса хорошо помнила о том, как погиб этот храбрый мальчишка, который собирался мстить брагам за отца, а потом неожиданно влюбился в Анэку и пошёл за ней на смерть. Артона пронзила насквозь стрела и он умер на поле брани. Должно быть Ярона просто описалась, список был большой, могла же ошибиться. Насколько знала Морана, у Горста не было родственников, кроме отца. Но может быть они тогда с Анэкой узнали не все, может все же был еще один Горст. Стоило бы проверить эти сведения, да и то, почему Артон Горст находится в опасном списке отступников.
От размышлений Морану отвлек настойчивый стук в дверь. Отложив свиток со списком подальше с глаз, она пошла открывать дверь. На ее пороге переминался с ноги на ногу Конгор.
- Отец хотел назвать меня Кайво, – сказал он задумчиво уставившись на Морану. – По-вепски это значит – прорицатель. Получается, что он знал о моем даре?
Морана пригласила юношу в свою покои и тщательно закрыла дверь.
- Мог и знать.
Конгор помолчал, а затем сказал:
- У меня есть план, как нам избежать смерти. И он тебе не понравится.
Ранним утром на палубе «Пентагры» было прохладно. Они были уже почти три дня в пути, и долгое пребывание Анэки в море ее саму не радовало. Не сказать, что она не любила плавать по морям, это было увлекательно, но только в том случае, когда едешь в путешествие, а не сражаться, кого-то спасать или того хуже, убивать. Такие походы всегда отягощали. Ибо неизвестно что ждало где-то там, на другом конце мира. А там обычно не ждало ничего хорошего.
Пока все спали, а Зор стоя за штурвалом корабля что-то напевал себе под нос, бодрое и веселое, Анэка вспомнила, то, что было вчера. А вчера был хороший рыбный обед и странное поведение Даира. Те слова, что Циана бросила в разговоре как бы невзначай, вчера приобрели почву. Либо, так казалось. Однако, все действия хмельного пирата можно было расценить как обхаживания Анэки. Вот уж чего она не ожидала, так это то, что бравый пират, который спас их всех от смерти, может в нее влюбиться. С чего бы?
Однако рыба, которую наловили Зор и Боско, в порту Чарм, была дюже вкусной и питательной. А вино припрятанное пиратами с прошлых разбойных нападений, в основном на брагов, было еще вкуснее. Наверное поэтому никто не уследил, как пираты захмелели и начали позволять себе лишнее. И не только дело было в словах. Хмель не взял только Боско, поэтому именно он пытался хоть как-то разогнать обнаглевших пиратов. До драки не дошло, но кое-кому пришлось указать на манеры. А когда пираты разошлись по каютам, а Боско встал за штурвал, Даир пригласил Анэку в грузовой трюм, где начал хвастать награбленным за долгие годы. Иллинка с детства не любила хвастунов, они ей казались самодовольными индюками. Но пирату она сказала, что не стоит хвастаться тем, что он отнял у других, пусть даже они сами были ворами. Эти слова немного отрезвили молодого разбойника и пришпорили чувства, которые, казалось, так и рвались наружу.
Даир очень долго ходил вокруг да около, прежде чем напрямую сделать предложение, от которого он был уверен, Анэка не сможет отказаться. Только вот не знал он, что у Анго есть цель, и она не связана с «Пентагрой».
- Я желаю, чтобы миледи плавала с нами по морям и привила нам лучшие манеры. Это упрочило бы иллинскую власть в морях, да и другие бы не называли нас – разбойниками. Соглашайся! Это выгодный союз.
На пьяную голову Даир был горазд раздавать предложения, это Анэка уяснила. Но на трезвую, он был кроток и молчалив. Из чего тут же был сделан вывод, что пират возжелает со временем прибрать иллинку к рукам. А прибрав к рукам женщину, та становится заложницей собственного решения остаться с тем, кто не знает манер и меры в выпивке. Пока пират самодовольно разглагольствовал о том, как можно будет всем показать из место и возвысить профессию пиратства, Анэка тут же красочно вообразила свое незавидное будущее с пиратом. Ее фантазия нарисовала грустную картину, где Анэка – женщина с большим выводком детей, муж пропойца и вор, у которого никогда нет времени на детей, и ее. Он вечно отсутствует, плавает по морям, грабит другие корабли и изменяет ему с гулящими женщинами всех родов, а явившись домой еще устраивает пьяные дебоши о том, что жена слишком много от него требует, а он же добытчик. Он этой картины стало тошно. Поэтому, когда закончивший говорить пират, рванулся к Анэке, чтобы закрепить предложение поцелуем, иллинка вытащив меч, едва не отправила разбойника на тот свет. Она вовремя остановилась, но на шее Даира остался кровавый след.