Помянуть Мортона пришло все население княжества, способное ходить. Морана оглядела тех воинов что все же выжили в схватке со смертью. И Хорр, этот высокий, крепко сбитый, почти стальной вояка, сейчас выглядел постаревшим на несколько годниц. Не зря же летописец Висентэ писал, что не недуги старят, а потери. Что же, верно. А Моране даже не хотелось расспрашивать о тех, кто вскоре будет развеян по степному ветру в поле. Некогда было думать о мертвых, нужно подумать о живых, и тех, кто еще может защитить княжество и не дать врагам-хазарам ни шанса.
Среди не шибко раненных не было Фукора. Морана поняла, что не видела вепса-сколотта и среди прибывших, значит, и его забрала старуха с косой. А ведь Фукор, помимо кузнечного дела, еще был очень живучим мужчиной. Три похода, три войны и всего лишь выбитое плечо. Видно запас прочности все же иссяк.
И Норлан… Его не было здесь, среди воинов-вепсов, но Кайосса незримо чуяла, что он все еще среди живых. Не смотря на то, что расстались они как-то не по-братски, Морана не спешила хоронить его, предпочитая думать, что живой.
Все молчали, пока пастырь Теромир читал последнюю молитву:
- Вспомним сегодня воинов, что сложили головы во имя мира и добра. Именем Святой Матери Земли и Отца небесного, а так же бога полей Миданоса и царицы загробного мира – Тантарос. Прими тела наших любимых и почитаемых воинов, в вечный покой и вечную славу. Отпускай!
Теромир поднял вверх ладонь и поклонился. Все, кто стоял перед телами, сделали тоже самое. А уже потом Теромир добавил:
- Святая Мать Земля, прими нашего любимейшего кнесса к себе во владения. Береги его и уважай, ибо же он был честным и справедливым здесь на вепской земле. Исцели его раны и принеси покой, и пусть душа его будет в радости и достатке.
После этих слов, оставалось только поднести факелы, что и было доверено тому, кто претендовал на кнесский трон – Конгору Марконскому II.
Анэке не спалось. Никак она не ожидала на Волостраже такого приема. Мало того, взгляд Тая ей не нравился. Уж наверняка он был наслышан о ее подвигах, раз сам Хайгосновец ей кланялся в ноги. Это немного беспокоило, ибо девушка чувствовала, что за ними в слежку могут отправить кого-то из слуг Волона, чтобы точно разузнать зачем им Шантильские шахты. Она вспомнила о чернокожем работнике на Бельских островах. Если у него на спине какие-то письмена, может быть эти же письмена могут быть на рисунке, что выколот на коже Наиры. Она ничего не знала ни о Наире, не о рисунке на ее коже, и вообще казалось часто, что зря она сейчас рискует своей жизнью, и в придачу жизнями еще троих, чтобы вытащить сестру Софиты. Ведь лучница не была ей даже хорошим другом, просто она отдала за нее жизнь, а обычий иллинов гласит, что надо отплатить если не тем же, то хотя бы спасти другую жизнь – родную тому, кто погиб за тебя, чтобы не оставаться в долгу. Обычаи Анэка чтила.
- Не думаешь, что зря мы Фаниса назвали Фанисом? – подсел на лежанку без спроса Фогг.
Анэку тоже мучили эти мысли, но что сказано, то сказано.
- Мне показалось, что знает он Фаниса, как Фанайтиса, – продолжал тихо Фогг. – Его руки дрогнули, когда ты назвала имя отступника и вора, думаю не спроста.
Иллинке тоже показалось, что все не просто так. К чему были все эти почести, обеды и рассказы, если Таю просто нужно было выспросить кто они и откуда. А ведь Анго так и не сказала ему истинного значения пути.
- Надо уходить до восхода солнца, – вмешалась Циана. – Мне не нравится то, как друг Хайгосновца предлагал проводника. Сдается мне, он все равно приставит к нам кого-нибудь, если не уйдет ранее.
Фогг кивнул, в знак согласия.
- Жаль, что Хайгосновец с нами не пойдет, – грустно добавила Анэка. – Пригодился бы.
- Вовсе нет, – перебила ее Циана. – Его дружба с Таем не принесла бы нам ничего доброго. Мы не знаем его. Может, Тай для него кровный брат, а мы просто путники. Так как он говорил о нас, думаю, хорошо, что мы уйдем без него. Мне показалось, что сюда он плыл, чтобы остаться. А нам, кроме как за спасением Наиры здесь делать нечего.
И то верно. Циана озвучила все существующие опасения Анго, пусть было это сделано грубовато. Хайгосновец нравился Анэке, но не настолько, чтобы рисковать назначением пути и поставить под удар саму цель.
- Где, Хёгг задери, носит Хайдада? – возмутилась Циана, вглядываясь в темноту полатей, и пытаясь прислушиваться.
Вокруг стояла звенящая тишина, немного липкая и приставучая. Она словно обволакивала собой чужестранцев, не давая вздохнуть полной грудью.
- Хэй!
Из темноты вылез Хайдад и запыхавшись, присел рядом с Цианой.
- Плохи дела! – прошептал он, как можно тише. – Кажется нас не доверяют.
Анэка наклонилась ближе к Хайдаду, тот все еще тяжело дышал, словно после бега.
- Пояснишь?
- Слышал только что собственными ушами, что после того, как мы уйдем в Каварнак, за нами пустят отряд в четыре человека, по одному стражнику на каждого. Верно в Шантильских шахтах есть нечто такое, что надлежит сберечь. Или кто-то.
- Нужно уходить! Немедля, – повторила Циана. – Иначе можем никогда не добраться до места назначения. Фогг, ты говорил, что ведаешь дорогу вдоль бывшей тюрьмы, значит сможешь провести?
- Попробую, – с готовностью отозвался Фогг.
6.
Что ни говори, а Фогг оказался хорошим проводником и не смотря на то, что Циана и Анэка не особо доверяли ему в начале пути, он стремился это исправить. По ходу их побега через окна в замке Тая, ни один дозорный был не потревожен. Фогг словно отменный следопыт выбирал такие ходы, кои не тревожили слух стражников, четко расположенных вокруг хаты друга лучника. Анэка про себя обозвала его следопытом, еще и потому, что в этой вязкой темноте и духоте, он вел их точно по той тропе, о которой говорил еще на корабле. Причем сразу предупредил, что все они должны ступать след в след, во избежание каких-то неприятностей. Так идти оказалось весьма сложно, но вне опасности. И если Фогг шел впереди, то Хайдад замыкал их цепу их четырех человек. Вот тут и раскрылись еще одни способности бравого кухара. Вострый слух и нюх. Казалось, от его ушей не ускользает ничто. Он слышал каждый шорох, каждый посторонний хруст и все время шмыгал носом. Анэка так же дала и Хайдаду прозвище – Нуур, что с вепского наречия означало «востр на слух».
- Стойте! – дернул Хайдад Циану за плечо и все дружно остановились. – Впереди неприятель. Кажется, он курит самопал, и в его руках «беран» (оружие похожее на палицу, только меньше в размерах – примечание автора).
По правую сторону тропы по коей они шли, была как раз разрушенная тюрьма, а по левую – крутой овраг, заросший хвощем и колючим дранником (разновидность колючей крапивы – примечание автора). Отступать назад, значит привлекать ненужное внимание, к тому же не известно, что там сейчас позади, может быть их давно ищут. Придется принять бой.
- Один? – спросила Анэка тихо, осторожно обнажая меч.
- Да, скорее всего заплутавший стражник. Или кого-то ожидает.
Циана прислушивалась, но все же слух у нее был не такой, как у Хайдада.
- Нет смысла ждать, – шептал Фогг. – Обойти его не получится.
И он двинулся вперед.
- Стой! – придержала его за руку Анэка. – Может, по оврагу спустимся, а то как бы на засаду не нарваться. Поди у Тая везде лазутчики. Если попадемся, не видать нам нашей цели.
- Опасно, – отозвался Фогг, смотря вниз. – Если кто из нас сорвется, шуму будет …
Иллинка понимала, что если они пойдут на человека, его придется убить. А если все же он кого-то ожидал, рано или поздно его обнаружат и по примятой траве пойдут за ними. Одного убрать – не беда, а вот четверых, да еще вооруженных до зубов – это уже неприятность похлещи.
- Стоит рискнуть, – поддержала Анэку Циана. – Не время еще обнажать меч.
Пришлось стиснуть зубы, и осторожно спускаться в овраг. Ноги скользили по окропленной ночной росой траве, но выбора не было, нужно было добраться до шахты без жертв. Здесь Циана оказалась права и Анэка вынуждена была с ней согласится. Но идти им пришлось очень медленно, ступая по колючему драннику и рыхлой скользкой земле Воростража. Воздух по-прежнему не давал дышать полной грудью, но что странно, мошкара не преследовала их. То ли не было ее изначально, то ли настойка Цианы давала плоды.