Она присела на трак одного из «Рино» и откинула назад голову, стараясь отвлечься от мрачных событий сегодняшнего утра. Ей понравилось, как она вела себя сегодня. Она понимала, что сражалась и поступала, как ветеран Адептус Арбитрес, а не как свежеиспечённый младший офицер, каковым она и была на самом деле. Дженна прокрутила в голове все свои действия и не нашла в них ни одной ошибки.
Да, она справилась отлично.
— Вам следовало бы показать рану дворцовому хирургу, мадам, — заметил Алмерз Чанда, при этом многозначительно надавив на распухающий лиловый кровоподтёк на своём выбритом черепе.
Чанду тоже несколько минут назад вытащили из «Рино», но он отделался лишь ударом по голове. Да и рана губернатора тоже оказалась неглубокой, и санитар Адептус Арбитрес закрыл её синтеплотью. Впрочем, не рана печалила губернатора: сегодня её племянник принял предназначенную ей пулю и близкий друг погиб в хаосе бунта.
— Губернатор? — снова позвал её Чанда, так и не дождавшись ответа Шонаи.
— Со мной все в порядке, — наконец отозвалась она голосом более резким, чем намеревалась. Шонаи отвернулась от бронированного оконного стекла и слабо улыбнулась своему главному советнику. — Извини, Алмерз. Я просто…
— Не нужно извиняться, мадам, это был кошмарный день.
— Да, — согласилась Шонаи. — Бедные Думак и Леотас, не могу простить себе их смерть.
Чанда кивнул:
— Мы все остро ощущаем их утрату, мадам.
— На месте Думака должна была быть я, эта пуля предназначалась мне, — задумчиво проговорила губернатор. — Думаку было всего двадцать. Через год, когда он достиг бы совершеннолетия, я собиралась провозгласить его своим преемником.
— Он отдал свою жизнь, чтобы спасти вашу, — заметил Чанда. — Он до конца выполнил свой долг, как преданный представитель картеля Шонаи. Его будут помнить как героя.
— А Леотаса, каким будут помнить его?
— Дорогим другом, которого Император забрал от нас по своей воле.
Губернатор Микола Шонаи благодарно улыбнулась главному советнику и произнесла:
— Ты верный друг, Алмерз, но сейчас, прости, мне хотелось бы немного побыть одной.
— Как вам будет угодно, мадам, — кивнул Чанда, закрывая за собой дверь и оставляя губернатора Павониса наедине с её невесёлыми мыслями.
Микола Шонаи вновь повернулась к окну и в этот миг почувствовала, как железное самообладание оставляет её. Её друг и союзник Леотас Верген мёртв. Ушёл. Такие дела. Ещё сегодня утром он возбуждённо рассказывал всем о предстоящем браке своей дочери с сыном Талуна, рассуждал о начале нового века сотрудничества между картелями, но теперь он мёртв, и картель Верген остался без лидера. Как ни ненавистна была для Шонаи эта мысль, губернатор понимала, что мечта Леотаса о сотрудничестве скорее всего умрёт вместе с ним.
Несомненно, Талун будет доволен и всеми силами постарается, несмотря ни на что, даже на смерть Бергена, добиться заключения этого брака. Оно и понятно: так его сын фактически станет главой картеля Бергена. Разумеется, картель Бергена предпримет теперь всё возможное, чтобы воспрепятствовать этому союзу, но дочь Бергена славится своим упрямством, и только одному Императору известно, к чему может привести безвременная смерть Леотаса. Шонаи было жаль, что отношения молодых людей стали теперь политическим оружием, но такова жизнь на Павонисе…
И она продолжается — Шонаи отбросила мысли о любви, которая после гибели Леотаса тоже была обречена на смерть, и выглянула в окно на площадь Освобождения.
О Император, что творилось там! Пошёл дождь, смывая лужи крови и прочие следы сражения в сточные трубы, но Шонаи понимала, что никакой дождь не сможет так запросто смыть её тревоги.