В один из таких моментов Уриэль предложил ему свою помощь, но, увидев в ответ сердитые взгляды товарищей, он решил не повторять это предложение.
Уже в крепости Геры Леаркус сообщил Апотекариям, что сломал запястье при падении. Казалось, ничего не произошло, но уже на следующий день Уриэль почувствовал, что между ним и остальными новобранцами образовалась пропасть, причём пропасть эта увеличивалась с каждым днём. Изменить уже ничего было нельзя, и только Пазаниус оставался Уриэлю настоящим другом и в последующие годы.
Уриэль открыл глаза и стряхнул с себя остатки воспоминаний. Он редко возвращался в мыслях к дням, когда был кадетом, и был удивлён тем, что это вдруг произошло сегодня. Уриэль выпрямился во весь рост — он снова был в Храме Исправления. Возможно, то, что память снова вернула его в дни молодости, было знамением, посланием, дарованным ему благословенным примархом. Капитан Вентрис поднял глаза и посмотрел в лицо Робауту Жиллиману в поисках ответа, но мёртвый примарх оставался неподвижным на своём троне.
И в этот момент Уриэль ощутил на плечах всю тяжесть своей должности. Прошагав через зал, он встал перед плитой с бронзовыми краями на изогнутой внутренней стене храмового святилища. Изнутри храм по окружности был выложен огромными пластинами из гладкого чёрного мрамора, и все они были испещрены строками. На этих плитах золотыми буквами были высечены имена всех Ультрамаринов, павших в сражениях за десятитысячелетнюю историю Ордена. Тысячи и тысячи имён окружали примарха, и Уриэль подумал: а сколько же ещё имён героев будет к ним добавлено, прежде чем Робаут Жиллиман вернётся в это священное место? Будет ли одним из них его имя, имя Уриэля Вентриса?
Глаза капитана Ультрамаринов пробежали по плите, что возвышалась перед ним, — это была плита, посвящённая сотне воинов Первой роты, сражавшихся против кошмарных тиранидов у северных оборонительных фортов Макрэйджа порядка двух с половиной сотен лет назад.
Взгляд Уриэля остановился на имени, высеченном прямо под посвящением командиру Первой роты капитану Инвиктусу:
«Ветеран-сержант Люциан Вентрис».
Палец Уриэля прошёлся по изгибам высеченного в мраморе имени его предка. Уриэль Вентрис гордился тем, что носит его имя. Случайная родственная связь с героем Ордена дала Уриэлю право обучаться в престижных Казармах Аджизелуса, но он был избран Ультрамаринами за своё собственное мастерство и, главное, решительность и уверенность в грядущей победе.
Уриэль поклонился, отдавая тем самым почести предку, затем, резко повернувшись на каблуках, вышел из храма.
Ему нужно было подготовить к грядущим сражениямсвоюРоту.
3
Шум, производимый сотнями нещадно вопящих глоток, был невыносимым. Арбитр из Адептус Арбитрес Павониса по имени Вирджил Ортега врезал своим щитом по физиономии первому подвернувшемуся крикуну, которым оказался мужчина в тяжёлой робе, поднял булаву и описал ею широкую дугу. Ортега молотил направо и налево по напирающим со всех сторон телам. Огромное количество рук цеплялось за него, но он со своим отделением, как мог, противостоял напирающей толпе. В какой-то момент в чёрную униформу арбитра с криком вцепился какой-то человек, но тот резко опустил булаву на его голову, раскроив несчастному череп. Боковым зрением Ортега заметил, что один из людей, сопровождавших губернатора, тоже упал; воздух продолжали оглашать вопли боли и ярости, но у Вирджила Ортеги была лишь одна цель: не подпустить мятежников к губернатору Шонаи.
Рядом с Ортегой билась судебный исполнитель Шарбен: уклонившись от удара, который неуклюже попытался нанести ей здоровенным гаечным ключом один из мятежников, Шарбен всадила свою булаву в живот нападавшему.