- Да, все так. Но я могу сказать, что именно "скальники", - он передразнил ее, - были не только униженной стороной - они были благоразумнее, их сослали, потому что они были верны основаниям.
- Да, но ведь именно скальники напали, а не равнинники, именно они должны были бороться до самого конца, а они так просто, по твоим словам, пошли на объединение!
- Я говорил, что многое изменилось в сознании людей...
- Да, да, - нетерпеливо перебила девушка, - Новые поколения и всякое такое, но я не верю, чтобы человек мог так быстро все забыть - ведь как-никак, но их отцы, матери были забиты и отосланы на смерть!
- Тогда люди начали вспоминать принципы таленов, а мы всегда внемлем лишь тому голосу, который указывает на истинное решение, независимо от того, чьему разуму этот голос подчиняется и что было в прошлом, - Падиф был неумолим, но она начинала думать, что он говорит это лишь бы не дать убедить себя - она не верила, что он действительно так думает.
Она не могла собраться с мыслями. Ей казалось, что она упускала что-то важное в этом разговоре, хотя не понимала, почему так волнуется из-за этого.
- Постой, ты постоянно говоришь о каких-то основаниях. Я для себя как будто решила, что какая-то сила, которая помогает вам... ну, вроде деревья заставлять ходить. Да?
- Пока такого объяснения достаточно.
Казалось, он говорил ей все, что она хотела, он не лгал ей - она умела различать вранье, но словно какая-то тайна обуревала его изнутри и снаружи. С виду это был простой человек в обычной одежде, но он говорил, как король, а его ятаган был сработан, как для генерала. Он был слишком терпелив и опытен для того задора, который вспыхивал в его действиях и словах. Она не могла разгадать его.
- Падиф, ведь вчера ты устроил побег - это нормально? Меня ищут? - тревога охватила ее, но она осадила себя - ей не за что волноваться, она не преступница.
- А я все думал, когда ты спросишь - видимо, не так сильно ты переживаешь за свою сохранность! - весело сказал Падиф, - Я как раз целый день разведывал, какие последствия имела наша выходка. Почти все заинтересованные в этом люди считают, что ты выбралась без посторонней помощи, но не приближенные собственно того, кто заточил тебя в темницу, да и он сам. Они, из того, что было в зале у правителя, поняли, что ты особенный пленник, не знаешь таленов, говоришь на забытом языке, ведешь себя иначе, а, следовательно, даже не подумаешь сбежать. Ни братья наши стражники тюрьмы, ни кто-либо другой не подозревается в предательстве, чему я откровенно радуюсь. Более того, я думаю, правитель знает, что ты со мной. Но он не знает, где именно. Это место сокрыто.
Он замолчал. Она тоже не сразу заговорила.
- Если я останусь с тобой, чего ты ждешь от меня?
- Я хочу сотворить тебе мир без сомнений и доказательств. От тебя я жду лишь принятия такого мира: мира, каков он есть.
- Падиф, скажу откровенно. Своими словами ты всего лишь просишь меня жить в этом мире. И верно угадываешь мою растерянность. Что настоящее, что призрачное? Реально ли то, что вокруг, или это разум обманывает мысли... - она потрясла головой, - Выбрать без выбора, поверить без веры... Меня всегда это смешило: вера ведь вроде должна быть от сердца, но человек всегда просто выбирает, какая вера ему по душе, значит, это не вера? Вот ты просишь меня поверить и выбрать то, что я не знаю. А у меня ведь нет альтернатив. Хм... Конечно, я могу просто выйти из этой пещеры и замерзнуть где-нибудь в лесу... или нет? Незнание обезоруживает. И как тут выбрать?
- Я уж говорил, что готов обучать тебя, - раздельно и очень глубоким голосом прошептал юноша, и тишина задрожала, - Ты можешь захотеть узнать и получить альтернативы - и это тоже будет выбор.
Девушке нравился ход мыслей Падифа: он был понятен ей.
- А если я не захочу остаться с тобой, но и уходить из нагретого гнездышка здесь не захочу - выкинешь меня в озеро под нами?
- Ну ты ведь его боишься, потому, думаю, придется, - резко разбивая задумчивость в воздухе, с нескрываемой иронией буркнул Падиф, а она улыбнулась.
Впервые за то время, пока она здесь, она вдруг перестала бояться. Она не знала, что именно окрыляло ее, но чувствовала, что в глубине уже приняла решение.
- Послушай Падиф... Чтобы окончательно решиться, мне нужно знать некоторые вещи...
- Ты сказал, что правитель знает, кто мне помог. Значит и ты в опасности?
- Если ты не заметила, то он изувечил меня и взял в плен так же, как и тебя.
- В этом то и дело, Падиф. Как же ты выбрался из плена и разведывал последствия побега? Как же ты спас меня?
Из ее головы, как из клетки, будто выпорхнула птица на волю: она поняла, что хотела задать этот вопрос с самого начала, и он сковывал ее сознание. Падиф долго не отвечал ей, и она понимала, что он обдумывает свой ответ, чтобы не сказать лишнего.
- Я выбрался из пленения по тем же причинам, что позволили мне разузнать последствия нашего вчерашнего дела, а тебя - освободить, - наконец с суровостью в голосе произнес он, - Дело в том, что мне прекрасно и дословно известно устройство всех наших темниц, я знаю, как проходит охрана, почему разные по статусу пленники содержаться в разных камерах, и, что немало способствует всему предприятию побега, я все-таки обладаю большими способностями, чем многие из таленов!
- Ты так говоришь, словно сидел во всех тюрьмах, что у вас есть! - пошутила она и с ужасом обнаружила, что сама не считает эти слова во всех отношениях шуткой.
- Ну, сидел, может быть, и не во всех, но бывать доводилось в каждой.
- Ага, - она приняла к сведению этот факт как человек, которого клоун в цирке обещает убить ножом, что уже стремится к груди, - Значит, ты сам охранял тюрьмы?
- Да, это так.
- Значит, ты работаешь на правителя?
- Работаю? - неподдельное, невинное непонимание скользнуло в его голосе, - Не понимаю, что это значит. Я защитник горы Ревен и ее народа, потому охранять тех, кто угрожает нашей безопасности - мой долг.
- Да, но ведь правитель заведует тюрьмами?
- Да, он отсылает приказы и пожелания к режиму и участи пленных.
- Значит, ты подчиняешься ему, так?
- Все мы живем под рукой правителя.
Она закрыла глаза. Гнев разлился по ее телу, затрепетал пальцы на ее кистях.
- Но ты ослушался. Почему ты ослушался? Это как-то выгодно тебе и правителю?
Падиф вскочил на ноги, а она испуганно отшатнулась. Он поднял сжатые кулаки перед собой, а лицо его перекосилось в ярости.
- Ты не слушаешь! - прошептал он с трудом и дрожью в голосе, и с каждым звуком он говорил все громче, - Я освободил тебя, потому что верю в тебя! Что бы сделали с тобою? - он сердито, почти свирепо посмотрел в самые ее глаза, - Талены не устают защищать свой народ, а узнать, кто ты, представлялось нам бы первой важностью обороны. Мы ведь не просто посчитали бы тебя за ярика - ты слишком странная и отличаешься ото всех, мы бы посчитали тебя за нового, еще неведомого нам врага! Я служу правителю, почитаю и уважаю его так же, как и гору Ревен с ее жителями, но я выбираю, следовать его указаниям или нет!
Неопределенность ужасна - тебе самой не противно то вверяться мне полностью, то с подозрением подумывать о моих действиях? Сегодня, - ему, похоже, не хватило воздуху, чтобы договорить, - Сегодня, я прошу тебя, определись, ибо далее еще много времени ты не сможешь понять меня, потому только вера в мою преданность будет удерживать твое доверие! - он сорвал со стены свой ятаган - Энди невольно вздрогнула, но он всего лишь закрепил его на поясе и быстрыми шагами вышел из пещеры.
Неожиданно давящее, кромешное одиночество навалилось на нее, холодом, проникая в грудь, каким-то непереносимым весом тесня ее как снаружи, так и изнутри. Она быстро последовала за Падифом наружу.
Темный океан неба благоухал букетами звездных цветов, разбухавших в лиловых облаках. Сонным ропотом ложился шум водопада на холмы, по которым матово разливался иней. Лес нависал, угрюмый и непроницаемый, а камень лоснился под мягким светом луны. Края утеса неожиданно не вписывались в этот пейзаж, как ножом, свирепо разрезая это девственно-чистое пространство.